Перекресток миров. Первые шаги Синигами

— Не стоит недооценивать меня. — Проговорил я, ускоряясь, и проверяя, как держатся на поясе метательные ножи и бутыльки с зельями.

Зря я не стал брать с собой платье, оно бы мне точно помогло, но и без него сейчас я не собирался сдаваться. Да, в моей голове проскальзывала мысль о том, что они поблагодарить меня собрались, но я не собирался это проверять. Помня, что сказал мне старик — я очень дорогой, и если меня возьмут в плен и поставят рабскую печать, то мой путь будет окончен.

— Хье карадуто сьято! — Раздался мелодичный голос позади меня, когда я уже начал отрываться от нее и приближался к богатому району, который был прекрасно защищен множеством магических контуров.

Там я бы мог скрыться, пробираясь через защитные контуры домов местной элиты, и я был уверен, что она не помчится за мной. Зная о том, что в случае обнаружения, у неё в первую очередь возникнут проблемы.

— Кхала! — Вновь закричала в тишине девушка, когда я уже начал проникать за защитный контур района, который был отделен небольшой стеной, и за которой стояли особняки самых богатых горожан.

— Альмонд Синигами. — Проговорил у самого моего ухо знакомый мне голос, похожий на змеиный. — Выслушай жрицу клана Барду, а только потом исчезай.

Старик Кхала из клана Барду стоял на стене в паре метров от меня и улыбался, показывая открытые руки в знак того, что он не собирается нападать, и он был даже без своего посоха. На подходе к нам на крыше крайнего дома у стены, опираясь на печную трубу, стояла та самая женщина, чье лицо было покрыто татуировками, она задыхалась от быстрого бега, и с её лица ручьями стекал пот. И только тогда я осознал, что даже не устал, и пота на моем лбу было всего лишь пару капель.

— Говори ты. — Хмуро проговорил я, стоя с обнаженными клинками, смотря на улыбающегося Кхала, и тяжело опирающуюся на трубу жрицу с татуировками на лице. — Такой бег в её возрасте дался ей слишком тяжело.

— Кха! — Кирпичи, на которые мгновение назад опиралась девушка, превратились в пыль, взорвавшись от сжатия рук жрицы, а на меня смотрела разъярённая фурия, которая готова была придушить меня и с жутким акцентом проговорила. — Хто старый, кхило вирсе! А потом я съем это!

— Кьярта, успокойся! — Устало потер висок Кхало и девушка и правда успокоилась. — Ему десть лет и ты для него и вправду не молода, хоть и в матери не годишься.

— Только в сетсры! — Сразу подобрела Кьярта, и её руки уже не были объяты странным свечением. Как только схлынули её яростные чувства, пропало и странное свечение на её руках. — Малыш, нам надо с тобой поговорить, не убегай, мы тебе не навредим.

— Кхала, я молод, но не столько, чтобы быть наивным, что вам нужно? — Проигнорировал я Кьярту и обратился к старику. — И что значит кхало вирсе?

— Кхале, не говори! — Шепотом спешно попросила Кьярта.

— Кьярта пообещала кастрировать тебя и съесть то, что отделится от твоего тела. — Даже глазом не повел на возглас Кьярты старик.

— И мужа у неё, наверняка, нет? — Старик лишь утвердительно кивнул на мой вопрос, а на лице Кьярты вспыхнул, видимый даже в ночи, румянец, который не могли скрыть татуировки. — И не будет, если она не изменится.

— Поговорим? — Приглашающе махнул куда-то вдаль Кхал.

— Мне и здесь хорошо. — Тихо проговорил я и сел на стену у самого контура, который можно перемкнуть и тогда сработает такая тревога, что через полминуты нас будут, окружать тысяча стражников. — Поговорим тут.

Мы сидели втроем на стене, практически касаясь друг друга, и смотрели на звезды. Каждый думал о своем — а я о том, что моя жизнь не принадлежит мне, и то, что произошло, случилось не по воле случая, а по чьей-то воле. Путь Синигами словно рабский путь, я иду туда, где я нужен, а ведь моя покровительница обещала не вмешиваться. Даже та встреча в пустынях не казалась теперь чем-то случайным, а охота на меня после проникновения в лагерь Кхаргов выглядела и вовсе подстроенной. И как оказалось, награда тому, кто меня сможет поймать, в самом начале была огромной. Этот дрянной старикан пообещал на рассвете наказать всех, кто дежурил, и наказание за то, что я проник в лагерь, было жестоким. Только вот тот, кто поймает меня, не навредив будущему рабу, тот будет освобожден от наказания. Многие были воодушевлены этим, но как только я надел проклятую белую одежду, по слова Кьярты, многие падали на песок истощенными и не могли продолжать погоню.

Опытные воины и маги не стали участвовать в охоте, как и жрица со стариком. Они наблюдали за тем, как ребенок не уступает взрослым в скорости.