Перекресток миров. Синигами, обрученный со смертью

— Не плохо, очень неплохо для такого молодого Синигами. Не хотел бы я встретиться с тобой как враг через пару лет. — Проговорил с усмешкой Живур в своем старческом образе около аватара, который еще не коснулся арены, а Живура и, несомненно, его аватар соединяла золотая нить. — Тара утверждала, что подготовила нам хорошие тела, а это никуда не годится! А ты как думаешь, Аль?

— Никак. — Грубо ответил я, посильнее сжимая топорище, и делая шаг влево к богине и Хиаре, которые в серых пределах потускнели и замерли. — Думаю, что ты теперь не будешь спорить о том, что в Хиаре твоя кровью.

— Не буду. — Грустно проговорил Живур, наклонившись и подобрав золотую нить, что соединяла его и аватара. — Она моя родственница, но и отпускать так просто вас я не собираюсь.

— За оскорбление смерть? — Улыбнулся я, сделав еще одни шаг. — Другого наказания за дерзость и невыполнение договора никак не избежать?

— Ну, конечно, юный Синигами, мне придется прождать еще целое поколение, чтобы взять мальчика из своего рода. — Улыбнулся Живур, держа в руках золотую нить и рвя её одним резким движением. — И чтобы та ситуация, которая произошла сейчас и претенденткой на выполнение договора не стала женщина, Хиара должна умереть в назидание потомкам моего рода.

— И ты почти этого добился, но ты не спешишь к ней, чтобы забрать душу. — Проговорил я, видя как щит начал наливаться силой и был видимым. Этот жёлтый купол пульсировал, и желтые жгуты, которые раньше казались молниями, теперь тянулись к Хиаре и оплели уже плечи принцессы пустынной империи. — Её заберет ваш сын?

— Нет, это не наше дитя. Это бывший хозяин царства мертвых Аор, который присматривал за дроу, и пустынной территорий до меня, и как мне кажется, я лучше него. — Усмехнулся Живур. — Разрушать древнюю структуру, которая занимается уничтожением и селекцией душ, я посчитал очень расточительным, оставив его в таком состоянии здесь и подкармливая его душами павших воинов на арене, так что от сюда Хиаре не вырваться, она покормит своей душой моего старого врага Аора.

— Я этого не допущу! — Воскликнул я, сделав еще один шаг к Хиаре. Еще каких-то десять шагов, и я смогу что-нибудь придумать, и не дать ей умереть, или один удар, одна эманация и так нестабильная уже однажды разрушенная структура богини не выдержит.

— Да кто тебе это даст сделать? Я предлагаю тебе уйти, как только выйдешь из серых пределов. — Рассмеялся Живур, и сделал первый шаг в мою сторону. Из его рук полился чёрный туман, который на мгновение вспыхнул и загорелся, но он не источал света, а как бы даже источал тьму, в этом пламени я узнал всепожирающее пламя как у Миуюки, и чувствовал эманации смерти. — Молокосос, ты не в той лиге, чтобы дергаться! Беги, пока отпускают, не ты один знаешь, что такое эманации смерти, как видишь.

— Простите, уважаемый дедушка Живур. — Поклонился уважительно я, шаркнув левой ногой в сторону Хиары. — Я приму ваше предложение только в одном случае.

— Ну и в каком? — Сделав еще один шаг, спросил меня Живур, а со щита хлынули к Хиаре плети и я взмолился, чтобы это чудовище не закончила то, что начала Богиня Тара.

— Если она не пробьется к нам. — Взглянул я вверх, беря под контроль песок, одновременно с полным ненависти криком Живура.

— Бездна! — Взревел яростно бог смерти, как только взглянул на потолок огромной пещеры, где сначала маленькое пятнышко начало разрастаться с бешеной скоростью, и из нее на желтый купол, которым был магический контур по переработки душ умерших, и забиранию их в мир мертвых хлынула чернота, которая вгрызлась в купол.

Песок серых пределов все время пока я тянул время, разговаривая, не хотел мне отзываться. Серые пределы — это тот же мир, по крайне мере как я понял в моем ранге Синигами, и я могу войти только на первый уровень серых пределов. Здесь магия и способности работают немного по-иному, с неохотой и небольшим запозданием. Но всё же песок ответил мне и, подхватив меня мгновенно, с бешеной скоростью понеся к Хиаре и к богине, что уже начала выходить в виде энергии из тела мёртвой жрицы.

В моей душе, словно из ниоткуда появилась так нужная эманация, но она была одна, и была последней, и если я её использую не правильно, то умру не только я.

— Лезвие. — Практически прокричал я, приближаясь к Хиаре, выпуская из руки лезвие тьмы, которое со звоном обрезало путы, что на неё набросил Аор, магическое существо.

А сзади меня несся бог, который видя, что на моих пальцах витает серая песчинка, не желал, чтобы я приближался к его жене, стараясь не допустить, чтобы я погрузил эту песчинку в энергетический контур его жены. Не сомневаюсь, в первый раз он её убил именно эманацией смерти, и пусть тогда он использовал не крохотную песчинку, а целый поток воплощения смерти в этом мире. Но во второй раз изменить нестабильный энергетический контур, должно быть, будет легче, а то и вовсе я его разрушу и убью богиню окончательно.