Перекресток миров. Синигами, обрученный со смертью

Она жива! Она жива — ликовала моя душа, когда портал закрылся, и я вновь оказался в бездне, которая лишь на мгновение казалось страшной. Потом вновь открылся проход и я с Альке и Хари выскочили из нутра, где мы выжили только благодаря Асине. Ведь иначе бы нас сожрала бездна и те, кто в ней обитают.

— Она жива! — Кричал я, словно обезумевший, не замечая как меня заключают в объятия. Я был слеп, и не видел никого, ведь сейчас я вновь и вновь проматывал в своей голове то, как Хиара вдохнула и открыла глаза. Но они были последними моим словами, я почувствовал, как силы покинули меня, как заботливые руки подхватили мое тело. Я начал проваливаться в царство сна, где меня уже заждались, и мне было неизвестно, буду ли благодарить её за Хиару либо я попытаюсь навредить своей покровительнице за то что я пережил такую потерю. Но одно я знал точно, сейчас все сокрытое станет явью, и у меня состоится сложный и важный разговор с той, что придет к каждому.

Конец двадцать четвертой главы.

Интерлюдия

Данилаг. Дом клана Синигами. Полдень

В доме было пустынно и непривычно тихо. Никто не стучал в кузне, не было слышно, что где— то раздается брань деда Брани. И шумели лишь в кухне у очага. Миуюки сейчас аккуратно сняв с помощью полотенца с огня медный, начищенный до блеска чайник и подойдя к деревянному столу, начала разливать ароматный отвар из нескольких очень редких и запашистых трав в две фарфоровые чашечки. И аккуратно подала белоснежную чашечку из тонкого фарфора на блюдце сидящей напротив нее Асине, которая благородно и уважительно склонив голову, приняла белоснежную фарфоровую чашечку на блюдце. Все просто кричало о том, что в этом доме такой роскоши, как фарфор, не место. И это было правдой, их доставала из сундука и применяла Миуюки лишь по исключительному случаю, ведь тонкий фарфор был дороже золота. И в этой семье им пользоваться как аккуратно, так и правильно могла лишь только глава маленького клана Синигами.

— Это остатки сервиза темного властелина Одинокой горы. — С улыбкой ответила Миуюки на незаданный вопрос сестры, сев напротив Асины и взяв руки чашечку. — Я убила его этими блюдцами, раскроив череп.

— И оставила себе как трофей вместе с чашечками? — Улыбнулась Асина аккуратно, чтобы щеки вновь не порвались и не обнажили десятки черных клыков.

— Да, мне понравился этот зачарованный фарфор, а властелину он после смерти был не нужен. — Проговорила Миуюки, аккуратно отпивая из чашечки, и взглянув на острые черные клыки Асины, хмуро проговорила. — Смотрю, у тебя новый подарок от бездны.

— Да, новый ранг. — Печально выдохнув, проговорила Асина, поправив рукав черного кимоно. — Мне белые клыки больше нравились, а теперь у меня возникла новая проблема. Вот как мне найти мужа с такими зубами?

— Кто ищет, тот всегда найдет, сестренка. У тебя теперь еще несколько сотен лет в запасе на поиски. — Улыбнулась Миуюки, смахнув несуществующую крошку со своего серого, простенького платья, которое казалось одеждой бедняка по сравнению с шелковым, чёрным кимоно Асины.

— Х-ра-а-а. — Раздался могучий храп со второго этажа такой силы, который содрогнул деревянные стены, да так, что блюдца жалобно звякнули.

— Могучий воин спит, — Улыбнулась Асина и её щеки все-таки треснули, обнажив черные клыки, а Миуюки кивнула в знак согласия с её словами. — К маме две недели назад пришел переговорщик от старого врага, который попросил Акиру о мире, и именно он рассказал, передав договор о мире, что Аля похитили две энергетические сущности, называющиеся богами.

— Дай угадаю, и в этом договоре есть пункт о моих детях? — Спросила Миуюки.

— Да, но там не было имен. Там говорилось о двух всадниках, и Акира спрашивает у тебя, что это значит? — В доме повисла тишина, а Миуюки не спешила отвечать на вопрос и напряжение нарастало. — Ведь старик просит о возможности обучить девушку, сросшуюся с огнем, и парня, обрученного со смертью.

— Во многих мирах у многих народов есть легенда. — Тихо, после долгого молчания проникновенно заговорила Миуюки. — О всадниках, что придут и изменят ход вещей. В мирах, утопающих в грехах, они, пролив реки крови выжгут тех, кто противится изменениям, заставив миры вновь неспешно идти к цели, что указана Высшими силами.

— И имя одного из всадников — Смерть? — Спросила Асина, сжав чашечку так, что её руки побелели, а клыки словно стали длиннее.

— Да, сестренка, одно из имен — смерть. Всадников по легенде четверо, но мне близка легенда, где их тринадцать. — Улыбнулась Миуюки. — И я думаю, что Астрид примет имя следующего всадника грядущих изменений совсем скоро. И Перекресток Миров будет первым из плеяды миров, которые подвергнутся потрясениям.

— Х-ра-а! — Дом вновь содрогнулся от могучего храпа, и посуда снова жалобно зазвенела, а со второго этажа донесся приглушенный дверями голос Альмонда. — Не надо меня целовать! Я выполнил задание, но никаких поцелуев! Ни надо! Пожалуйста.

— Это то, что я думаю? — Спросила Асина, с опаской взглянув на лестницу, ведущую на второй этаж.