переКРЕСТок одиночества 2

— Охотника не трожь, попрошайка ты бессмертный. Когда помрешь уже?

— Как призовут — так и пошаркаю к свету — столь же беззлобно ответил старичок — Наше дело маленькое.

Махнув рукой, старушка обмахнула стол вытащенной из-за пояса тряпкой, следом опустила поднос и выставила несколько кружек. Деловитая, проворная, крепкая, приметливая. Повезло Холлу что среди его обитателей остались такие вот «кремни», торчащие мощными кочками в этом старческом болоте.

— Вам — коротко сказал я, протянув старушке вытащенное из бокового кармана рюкзака небольшое зеркальце с ручкой. Потемневшая медь, витиеватая резьба, узорчатая ручка. Хороший подарок для женщины в любом возрасте как мне мыслится.

Я не ошибся. Расцветшая бабулька приняла дар, заткнула его за пояс по соседству с зеркальцем и церемонно кивнула, благодаря. Улыбнувшись в ответ, протянул ей прозрачный и довольно увесистый пакет с сырой «трупной» травой, выставил на стол две классические трехлитровые стеклянные банки. В такие моя бабушка в далекие времена закатывала уйму помидоров, огурцов и, само собой, лошадиные дозы безумно вкусного лечо, что я был готов лопать всегда и везде. После смерти бабушки я растягивал ее закрутки как мог долго, но все хорошее когда-нибудь кончается.

Прошли годы. Но мне так и не удалось отыскать лечо что хотя бы рядом стояло с тем бабушкиным… Что-то я сегодня раскис. Опять лезут непрошенные воспоминания…

Принесенные мной бережно банки были непустыми. В одной была мерзлая почва, сбитая мной с корней вывернутого дерева. В другой лежали изрезанные снежные черви.

— Для тестовых посадок — пояснил я и замолчал, поняв, что опытные старики и так поняли для чего им тут показывают обмякающую от тепла почву и еще дергающихся уродливых червей.

Банки старушка унесла, пообещав доставить еще чаю и супа.

Обведя взглядом рассевшихся стариков, я, не став тратить время на мягкую вежливость, выжидательно уставился на потихоньку цедящего чай древнего старичка.

— Это Вадик — представил мне его Федорович.

Сидящий рядом Матвей кивнул, подтверждая.

И все?

Я приподнял брови с намеком и Матвей дополнил рассказ:

— Вадик все хотел охотником-медвежатником стать.

С трудом удалось удержать рвущийся наружу смешок. Охотником? Прошу, не говорите, что собираетесь предложить в напарники этого древнего дедушку, что едва-едва удерживает на весу кружку с чаем. Он умрет, как только на него натянут тяжелую меховую шубу.

Правильно оценив выражение моего лица, Федорович рассмеялся и помахал ладонью:

— Нет, Охотник. Не в напарники тебе. Свое Вадик уже отгулял. Речь о другом — в свое время он частенько с Антипием о том и о сем болтал, науку перенимал, выспрашивал о разном. Чаще всего Антипий его далече и матерно посылал, но порой многое и рассказывал — до тех пор, пока не понял, что мерзливый Вадик еще и труслив. И Бункер не покинет.

— Трусоват я стал — без смущения подтвердил старичок — И сколько себя знаю всегда холода боялся. С детства мечтал в солнечном Сочи жить. С малолетства воровать начал, чтобы на жизнь курортную сладкую заработать. Поймали. Посадили. Отсидел. Вышел. Украл. И законопатили меня на солнечный Север… вот там я едва не подох… Так что, Охотник? Послушаешь, чего мне Антипий советовал?

— Внимательно выслушаю и запомню каждое слово, дед — ответил я.

— Вадик — поправил меня старик — Вадиком жил, Вадиком воровал, Вадиком и подохну. Понял?

— Понял.

— Так рассказывать? А то кто знает когда меня уж призовут трубы архангеловы…

— Мы пока супчику похлебаем — успокоил меня Федорович, и я кивнул.

— Рассказывайте… Вадик…

Покряхтев с пару минут, чем напомнил мне старый медленно нагревающийся утюг, Вадик собрался с мыслями и заговорил. Как я и обещал ему — слушал крайне внимательно, понимая, что сейчас мне улыбнулась пусть небольшая, но удача. Через столетнего старика со мной сейчас говорил мудрый опытный охотник Антипий, что хотел, но так и не успел передать мне свои знания и мастерство.

Минуты через две я уже записывал, старательно черкая огрызком карандаша по обрывку бумаги. Память у Вадика оказалась цепкой и даже по тому как он строил фразы и какие слова выбирал, можно было понять — он говорил словами Антипия и, похоже, даже интонации его же использовал. На мгновение почудилось, что в Вадика вселился ледяной призрак старого охотника — оттого Вадика так и знобит в его теплых одежках.

Наука Антипия.

К Вадику охотник подошел чуть с другой стороны, когда понял, что хоть желающий стать медвежатником и трусоват, но в первую очередь его страшат не медведи, а суровые минусовые температуры за пределами Бункера. И Антипий принялся обучать Вадика тому как с холодом не воевать, а дружить. Если уж дружить не получится — то хотя бы уживаться.

Они начали с закалки. Стаскивая с упирающегося Вадика одежду, Антипий ворчливо пояснял, большей частью говоря слова странные и непонятные. Антипий говорил, что надо как можно чаще подвергать тело испытанию холодом. Причем подвергать беспощадно, не давая ленивому телу поблажек. Начать следует с коротких выходов на холод в одной рубашке и трусах. Обязательно босиком — по снегу!