Перекресток пяти теней

Демон фыркнул и принялся наливаться сиреневым сиянием. Когда оно померкло, на столешнице вместо меча, внушающего оторопь и уважение, — в нынешнем виде он выглядел длинной иглой темного металла с гардой из светлой стали… или вовсе чего-то неизвестного — лежала черная трость с гематитовым наконечником и набалдашником из того же камня в виде оскаленной тигриной морды. Демон был изменчив.Однажды Некру пришлось противостоять злобной сущности, сжимая в руке клюшку для гольфа. Благо своих свойств своенравный помощник не терял ни в каком из обличий.

— А тебе ничего странным не кажется? — спросил Некр, не оборачиваясь.

Послышался кашель. Судя по всему, нервный. Ну слава вышним и низшим силам, человечек начал оживать, а то Некр уж принялся сомневаться в собственных умениях отличать людей от сверхов.

Человечек поднес к губам бутылку, из которой поил Некра, глотнул, промачивая горло (не побрезговал), и пробормотал:

— Кажется.  Да только не ты меня убить собирался.

— Это верно, — признал Некр, пристраивая Демона на сгибе локтя. Будет выглядеть этаким экстравагантным типом на современных улочках. Ничего особенного, в общем, он всегда такой. — Я, пожалуй, даже наоборот: защищал.

— Ну так и чего теперь истерить?

— Абсолютно не за чем, — согласился Некр. Парень ему все сильнее нравился. Упускать его из виду откровенно не хотелось.

Некроманты недолюбливают людей, но даже они не могут свести общение к нулю. Кроме одного города, который они все делят, есть научный, культурный, технический и прочий прогресс, сленг, мода, будь она тысячу раз неладна, и многое другое. Оторванность от течения жизни, замкнутость и безразличие к происходящему вокруг сводят в могилу быстрее самых злых проклятий и врагов. Достаточно вспомнить хотя бы то, как Некр однажды упустил из внимания усовершенствованные счетные машинки, а потом с огромным трудом вникал в жизнь интернета. А сотовая связь? Нужная во всех отношениях штука, но до сих пор выбешивающая до белого каления. Потому, раз уж без людей все равно не обойтись, почему бы не выбирать из них тех, кто хотя бы симпатичен? Вот таких вот… странноватых.

— Да вы, батенька, фаталист? — вступил в разговор Демон.

— Не без этого, — сказал парень и улыбнулся.

— Работа? Учеба? Квартира? Что-то еще имеется? — приняв окончательное решение, продолжил расспрашивать Некр.

— Ничего, кроме последнего. Мне наследство, так скажем, перепало, вот и приехал.

— Один?

— Как перст.

Значит, проблем не предвидится.

— Имя у тебя есть?

— Евгений Крылов, — легко представился парень и, правильно истолковав вздернутую в жесте удивления-вопрошания бровь, пояснил: — Меня зацепили и без выяснения всей этой белиберды про имя, знак зодиака и год рождения. Потому бояться нечего. И бояться тебя конкретно я не собираюсь тем более. Если бы хотел, то убил сразу.

— Согласен. Хотел бы — убил. Зови меня Некром.

— Так просто? Без фамилии и отчества? Никаких Перфильев Петровичей или Аванесов Прохоровичей?

— Никаких. Не бывает у таких, как я, ни семей, ни предков, — ответил Некр, все еще рассчитывая напугать. Куда уж там! В карих глазах светилось то самое любопытство, замешанное на азарте и безумии, которое отличает ученого, всецело захваченного наукой, и путешественника, отправляющегося к новой, неизведанной земле, от сплетников на лавочках у подъездов, завсегдатаев социальных сетей и светских бездельников. Евгений не делал хорошей мины при плохой игре, он не страшился, все сильнее поддаваясь одержимости неизведанным. То, что целью его интереса стал именно Некр в коем-то веке не раздражало, даже, пожалуй, льстило. — Работой хоть сейчас обеспечу, — быстро произнес он, не позволяя возникнуть сомнениям.

— Будет очень кстати, а какой?..

— Тебе понравится, — заверил Некр и, указав на дверь, первым покинул поганое ведьмовское логово.

Роман дожидался его у подъезда: сидя на лавочке под тусклым фонарем, самозабвенно копался в телефоне — то ли играл, то ли отчаянно с кем-то переписывался. Все рыцари в душе — те еще дети. Что и не мудрено: они ведь подвержены светлой идее защищать человечество от любой напасти. Рисковали головой при первой возможности, грудью на амбразуры ложились. И число прожитых лет здесь не имело ни малейшего значения.

Русые волосы — пепельно-серые, если точнее, — голубые глаза, косая сажень в плечах. Прямой нос, на котором примостились очки с квадратными линзами, полноватые губы, привыкшие улыбаться, и героически-выдающаяся челюсть. Когда несколько десятков лет назад на этой местности во всю строили коммунизм, именно такие лица повсеместно смотрели с плакатов передовиков-стахановцев-комсомольцев-спортсменов-молодых ученых. А еще — с обложек советской фантастики. Роман просто идеально подошел бы под типаж капитана межзвездной экспедиции — отважного исследователя, героя и ученого в одном лице.

— Удачно? — поинтересовался он, не поднимаясь с насиженного места. Голос, разумеется, не подкачал: низкий, с бархатными обертонами, хоть сейчас в оперу.

Некр на глупый вопрос отвечать не стал, лишь фыркнул.