Перекресток пяти теней

Алъэксий сидел в одиночестве. Некроманты вообще не общительны, а в отношении этого рыцаря были излишне прямолинейны. Если бы Некр опоздал, обязательно отыскался бы кто-нибудь другой, вызвавший Алъэксийя на поединок: многие теряли учеников и знали, насколько это больно. Впрочем, сейчас вряд ли его стали упрекать: слишком темным и осунувшимся выглядело лицо рыцаря, а сам он горбился почти непристойно для столь впечатляющей фигуры. Горбился, смотрел на Некра, медленно поднялся с лавки и тотчас опустился на одно колено, протягивая свой меч.

Более всего на свете Ромуан боялся ослепнуть. Некр о том знал, Алъэксий — нет. Как и о том, что эта участь юношу не миновала бы. Но теперь-то можно вздохнуть с облегчением хотя бы по данному поводу: Госпожа опередила и победила болезнь.

«Будь я проклят! Какое уж тут облегчение?!» — выкрикнул мысленно Некр.

— Это зачем? — чужим, не принадлежащим себе тоном и голосом, спросил он, указывая на меч.

— Ему так и не исполнилось двадцать, — сообщил Алъэксий, и Некр окончательно вышел из себя.

— В БЕЗДНУ! — закричал он. — Неужели тебя волнует лишь ЭТО?! Не стану я забирать твое никчемное существование. Мне оно ни для чего не сдалось!

И услышал то, чего не чаял от этого проклятого северянина, которому никогда в здравом уме не поверил бы, но не сейчас:

— Забери мою жизнь, верни его. Ты должен знать ритуал, сможешь.

Ах если бы… Некр, не задумываясь, провел бы хоть сотню ритуалов: на Алъэксийя ему было наплевать с вершины самого высокого горного пика. Он и себя не пожалел бы, делясь с Ромуаном кровью. Только кого он мог вернуть? Изувеченного калеку? Чтобы и дальше юная живая душа мучилась в бессильном, почти мертвом теле? Или все же…

Некр нервно всплеснул руками, словно воду стряхнул, прошел к столу, подхватил тяжелую бутылку неровного зеленого стекла. Пока наливал, горлышко несколько раз стукнулось о кубок — пальцы немилосердно тряслись.

«Нельзя… нельзя раскисать и отчаиваться. Это для глупых людишек переход неизбежен и обратной дороги нет, — уговаривал он себя, — а мне известна истина: всегда можно вернуться и вытащить того, кто дорог. Заплатив, конечно же, немало, но и пусть».

Единственное, к чему он не был готов — посвящать в свои планы кого-либо, особенно учителя. Вернется Вир — выяснят отношения.

— Когда? — спросил Некр и залпом осушил бокал, напиваясь не только вдоволь, но и впрок. Вопрос он задал путано, но рыцарь понял и ответил:

— Четыре дня назад, на рассвете.

— Ты разглядел трупные пятна и потому примчался сюда? — в голос проникла привычная язвительность. Хорошо. Значит, приходит в себя и скоро сможет размышлять здраво. — Положено ожидать девять дней и еще немного. Я лично знаю случаи, когда возвращались и на тринадцатый. Пока разложение не началось… — он осекся. Не стоило о том говорить: сердце сразу решило зачастить, а у Алъэксийя сделалось такое лицо, словно сам собрался за Грань.

«Он, возможно, и собрался, — подумал Некр, — да только не сдался там никому».

— Послушай…

— Считай, что я не упоминал ни о каких пятнах! Ну так что?

— Я… — рыцарь вздрогнул, когда Некр, заново наполнив кубок, подошел к нему, — не сумел вынести ожидания.

— Значит, с ним все хорошо?

Алъэксий кивнул.

— И правильно не стал ждать, — выдохнул Некр, прикрывая глаза и усмиряя дыхание. — Нельзя тратить время. Не в данном случае, не с Ромуаном. Ваши оруженосцы впитывают в себя природную магию, возрождаются в ней, будучи стихийными магами. Некроманты, как губка, поглощают дыхание потустороннего и приходят из-за Грани стражами. Но Ромуан за раз получил слишком много: и того, и другого.

— Это означает…

— Для возвращения одного лишь рыцарского общества ему недостаточно. Я должен быть рядом, и я буду!

За руку держать станет, звать мысленно, за Грань пойдет, если понадобится, хотя из всех гильдейских подобное удавалось единицам и из них возвращались очень немногие. Вир мог бы посоветовать, как лучше провести ритуал, но он, если узнает, скорее даст чем-то тяжелым Некру по голове и куда-нибудь замурует во избежание. То, как мастера дорожили учениками, напоминало одержимость. Возможно, скоро такая же завладеет и одним глупым рыцарем, но Некр тому лишь порадуется.

— Пей, — велел он, протягивая кубок.

Алъэксий послушался и даже стал меньше напоминать ходячий труп, когда отдал кубок обратно.

— Едем!

***

Запаха не было: никакого. Некр не мог уловить ни эманаций смерти, ни жизни. И почувствовать присутствия Ромуана он также не мог. По крайней мере, пока спускался по винтовой лестнице в подвал замка, тихо и монотонно ворча под нос: