Перекресток пяти теней

— Лучше бы тебе говорить пореже да поменьше, — прошептал Пес, опалив ухо горячим дыханием. На чердак он проник абсолютно бесшумно и незаметно, а двигался так быстро, что отвлеченный разговором Женька его не заметил. Зато почувствовал.

— Хайл! — поприветствовал подельника Шак.

— Сам Хайло, — беззлобно рыкнул тот и осклабился.

Женька поморщился. Дыхание метаморфа сложно было назвать свежим. Интересно, кого он успел сожрать по дороге, раз у него так воняет изо рта? Хотя нет, не очень. Крысу помоечную, скорее всего.

— Вот так и сиди, — одобрил Пес и зевнул, специально щелкнув зубами у Женьки над ухом.

— Но очевидно же, что разруха существует в головах тех, кто кричит: «Бей разруху!», а война за иерархию — тех, кто ею сильно озабочен. И потому, кстати, на каждом углу кричит, будто никакой иерархии не существует и в помине, — донеслось с лестницы.

— Рос, ты чего?! — немного испуганно спросил Шак, явно не ожидая от приятеля и подельника подобных речей. — Какой-то онлайн курс проходишь, да?

— Нет. Я применительно к ситуации, — ответил тот. — Вы разве не замечаете, что человечек пытается нас запутать? И у него даже выходит… эм… с Шаком.

— А чего сразу Шак?! Крайний я что ли?

— Менее смелый, — фыркнул Пес.

— Потому он раз за разом и заводит разговор: я не я, некроманту безразличен, никому не нужен. Но мы не поддадимся, поскольку знаем правду!

— Интересно, от кого, — прошептал Женька и дернулся.

Пес, уже отошедший от него на десяток шагов, возник рядом снова, словно соткавшись из воздуха. Метаморф не принимал животный облик, но в человеческой форме выглядел еще жутче: горели глаза, а волосы встали дыбом, верхняя губа приподнялась, обнажая самые настоящие клыки.

— От того, кто знает, — прорычал он и, ухватив Женьку за плечи, одним рывком поставил на ноги. — Пойдем. Время!

Глава 23

Ночь затянула небо серой пеленой облаков. Вид на город с высоты сорок третьего этажа открывался потрясающий, и если над головой не выходило разглядеть ни одной звезды, то внизу их было хоть отбавляй. Слева переливался драгоценный кристалл Москва-сити; Университет утопал во мгле зелени; устало змеилась Москва-река; переулки-проспекты-шоссе-бульвары разлиновывали город, как дошкольник, добравшийся до набора геометрических инструментов, чистый лист бумаги.

Женьку связали обычными веревками и посадили в центр четырехугольной пологой крыши. У бортов поставили фонари. Похитители заняли места возле них, отбрасывая на пленника длинные хищные тени. Метаморфы находились в человеческой форме, но тени их человеческими не являлись.

Тень Роса была массивной, но небольшой. Шак выглядел худым и мелким щенком. Зато пес — огромным хищным и лохматым.

— Вот полночь близится, — изрек Рос, но подельники не оценили юмора. Для них он оказался слишком тонким и литературным.

— Ничего, — хрипло проговорил Пес. — Когда нечисть появится, мы сразу увидим.

Кажется, он подбадривал себя. Начал сомневаться в реализуемости их плана? Наконец сообразил, что действуют они не так и движутся не туда? Возможно, искал повод для отступления, но не находил? Женька понять не мог, он лишь сидел и наблюдал, раз уж ничего другого ему не оставили.

Вот пролетело над крышей крупное и черное — птица, скорее всего. Хотя им носиться в небе по ночам не положено, если не совы. Отдельный вопрос: обитают ли эти хищницы в черте Москвы? Женька пока не встречал ни одной. Ветер играл волосами. Автомобильные выхлопы прибились к земле и здесь — на огромной высоте — воздух оказался чистым и свежим, словно в горах.

Тени, отбрасываемые метаморфами, наползали на Женьку с трех сторон, а вот его собственной почему-то не было. Видимо, светильники установили особым образом, а может использовали артефакты. Похитители озаботились проводкой электричества, хотя звериное зрение позволяло видеть ночью даже лучше, чем при свете дня.

Решили, чем светлее, тем сложнее будет к ним подобраться? Женька имел весьма смутные представления о возможностях некромантов. Может, они способны исчезать в темноте?

Устроенные метаморфами декорации выглядели красиво и слегка сюрреалистично: когда еще увидишь торшеры на крыше, причем старые, чтобы не сказать древние, с мутными трапециевидными плафонами различных цветов? Ближайший — светло-зеленый — особенно приковывал взгляд. Женька не понимал отчего, пока не посмотрел вниз. От светильника к нему ползла еще одна тень, для разнообразия человеческая, но не совсем: слишком худая и угловатая с длинными изящными пальцами на одну фалангу больше, чем положено.

«С ума сойти…» — он точно подумал, а не сказал это вслух, однако, стоило новой тени коснуться Женькиных ступней, рядом встал Пес в образе алабая, ощерился, присел на всех четырех лапах, втянув ноздрями воздух.

«Красавец!» — восхищенно подумал Женька. Вряд ли опасный метаморф мог превратиться в кого-то еще. Ему идеально подходила древняя порода собак из регионов Средней Азии. Алабаи не являлись результатом искусственного отбора, их предки сопровождали народы с незапамятных времен.