Перекресток семи дорог (СИ)

Есть много упоминаний о людях и не людях, овладевших хотя бы одним словом силы, но не многие выделялись своими способностями. Среди них был гном Теольф. О нем мало известно и последнее упоминание датируется тремя столетиями назад. В нем говорится, что нефритовый дракон даровал Теольфу заклинание превратившее его слово силы в крик. За что Теольф и получил прозвище Громоглас, ведь его крик мог расколоть сами небеса.

Это все упоминания о нем, так что копии я делать не стал, но вот одна странность: похоже, что только посвященные занимаются исследованием драконов. По выделенному магическому каналу связи я делал запрос в столичную библиотеку по твоей просьбе и мне отказали в предоставлении данных. Тогда я сослался на тебя, что помогаю тебе в твоих исследованиях, и что ты обладаешь одним из слов силы. И библиотека прислала это с пометкой прочесть вслух обладателю слова силы… GEH NaaK ROTMULaaG TY'YM

— Да будет слово силы криком! — прочитал я на драконьем языке эти строки вслух и…

Небо над нами мгновенно почернело, резкий порыв ветра натянул парус до предела, и яркая ветвистая молния расчертила небеса, а записка вспыхнула зеленым огнем:

Получено пассивное умение Крик.

Активация слов силы теперь происходит с помощью крика.

Крик увеличивает мощь любого слова силы на 20 %.

+5 к интеллекту.

Получен двадцать первый уровень.

— Что это было? — с удивленным видом ко мне подошел капитан корабля, оставив свой штурвал.

— Это, друг мой, подтверждение того, что драконы существовали на самом деле. Это их магия! — и после этих слов я выкрикнул слово силы…

— Par! — в воздухе соткался волшебный вихрь и унесся в морскую даль.

— Ну и дела… — Барт стоял, разинув рот от удивления. — И все-таки я не ошибся, выбрав тебя.

— Посмотрим, сейчас тишь да гладь, — небо над головой после моей магии снова стало голубым и безоблачным, — но как говориться такое затишье бывает только перед бурей! — подметил я.

— Тьфу, тьфу, тьфу… — сплюнул капитан через левое плечо и трижды повернулся вокруг своей оси, — не накликай беду, искатель!

И все же беду я накликал, или не накликал, оно само так получилось! Ближе к ночи воздух стал холоднее, а на воде стали попадаться отдельные льдины.

— Мы приближаемся к северным водам, — полушепотом пояснил капитан.

— Слушай, кэп, а нельзя это место обойти? — спросил я.

— Если бы было можно, думаешь, мы пошли бы именно здесь? — Барт аж повысил голос. — Только в том месте наиболее спокойный проход, в остальных ждет только смерть, скоро сам все увидишь, а пока лучше переоденься — потом некогда будет, — посоветовал капитан, а я непременно воспользовался его советом.

Спустя полчаса, кутаясь в меховой плащ, я все же увидел это. Сперва, к обычным льдинам стали примешиваться ледяные глыбы, которые Барт ловко огибал, уходя от столкновения. Потом появились гигантские айсберги, дрейфующие на воде, появились водяные буруны и завихрения, раскалывающие льдины, попавшие в них, а потом я увидел это… Нечто невообразимое и неописуемое словами, но выглядящее словно линия, где теплые и холодные воды пересекались и схлестывались, поднимая множество брызг и волн, как будто вода билась о скалы. Льдины, проплывающие эту черту, подбрасывались вверх на несколько метров, глыбы льда — переворачивались несколько раз, а еще от этой линии в обе стороны расходились такие буруны и завихрения, что попади в них корабль; его наверняка утянет на дно. А там за линией, на северной стороне буйство воды сталкивало айсберги, откалывая от них все то, что пытается пересечь стык двух течений. И так было всюду, насколько могли видеть глаза, кроме одного места…

Два массивных айсберга, две ледяные стены, «две ледяные крепости» — образовывали проход, где буйство воды было не таким сильным.

— Держись крепче, сейчас будет трясти! — предупредил капитан и посильнее схватился за штурвал.