Перекрёсток (СИ)

— Хорошо, я сделаю всё, что нужно, — согласно киваю и тихо спрашиваю, — а Лерка? Её тоже будут допрашивать? Понимаешь, она и так столько пережила, не хотелось бы добавлять стресса.

— Я попробую это уладить. Ладно, вы пока отдохните, а я съезжу по делам, а потом за Никитой. Вернусь ближе к вечеру, хорошо?

Не дожидаясь ответа, Артур уходит. Нет, не просто уходит, он словно сбегает. Мы с Леркой вопросительно переглядываемся.

— Мама, мы теперь будем здесь жить? — взмахнув длинными ресницами, интересуется дочка.

Я даже не нахожу в себе силы ответить ей. Но Лерка правильно понимает моё состояние и как-то понятливо вздыхает. Я знаю, что она хочет остаться здесь. Знаю, что она уже считает Артура отцом, а Никиту братом. И мне хотелось бы, чтобы всё решилось в одночасье по мановению волшебной палочки, но увы, так не бывает.

Договорившись с домработниками, чтобы те присмотрели за Леркой, я, как и планировала, отправляюсь в душ, а потом, упав на кровать, отбываю в царство Морфея на несколько часов.

Просыпаюсь, когда за окном уже темно. Подскакиваю на месте, чувствую, как сердце начинает биться быстрее, но тут же выдыхаю с облегчением, убедившись, что всё в порядке и теперь я в безопасности. Всё-таки время в плену у Гриши не прошло бесследно. Может, мне стоило согласиться на предложение Артура и обратиться к врачу?

Не успев толком подумать об этом, слышу восторженные крики Лерки и спускаюсь на первый этаж. Артур привёз Никиту, и теперь они с Леркой и наперебой делятся новостями.

Улыбка трогает мои губы при виде этой картины. Подойдя ближе, я раскидываю руки в стороны, и Никитка тут же попадает в мои объятия.

— Геля! Вы точно теперь никуда не уедете? — спрашивает он с подозрением.

— Не-а, — беспечно отвечает Лерка, — не уедем.

— Как будто всё встало на свои места, верно? — прямо над ухом раздается голос Артура. Обернувшись, хмыкаю тихонько и киваю в знак согласия.

— Верно. Вот только…

Не решаюсь закончить начатую фразу, но Вавилов меня поторапливает.

— Что? Что тебя тревожит?

— Тебе не кажется это странным?

— Что именно?

— Никита… он совершенно не переживает из-за матери… Не подумай, что я беспокоюсь за Илону, но ведь она его мать, как бы там ни было.

— Нет, Геля, — глаза Артура темнеют, снова превращаются в обсидианы. — Илона никогда не была его матерью, и Никита это понимает. Знаешь, по-моему, мы с ним оба вздохнули с облегчением, когда Илона ушла. Да и ей так будет проще.

— Ясно.

Кажется, вот он прекрасный момент, чтобы обсудить всё и расставить точки над «i». Но всё повторяется по кругу — пауза, неловкость, которая скользит в каждом жесте и в каждом слове и взгляде. И… теперь моя очередь сбегать.

— Извини, — бормочу, опустив глаза в пол, — я устала и пойду к себе.

— Спокойной ночи, Геля, — голос Артура становится совершенно безэмоциональным, и я понятия не имею, о чем он думает в эту секунду.

Он разочарован? Испытывает облегчение? Или ему всё равно?

Поднимаюсь в комнату и начинаю злится. Извини, я устала! Да ни капельки я не устала я ведь выспалась недавно! Но сегодня мне можно проявить слабость.

Как там говорила Скарлетт? Я подумаю об этом завтра.

***

Следующие два месяца были наполнены событиями. Во-первых, Гришу судили. Мне действительно пришлось давать показания, но благодаря Артуру и его адвокатам всё прошло гладко.

— Сколько ему дадут? — поинтересовалась я у одного из юристов.

— Не меньше пятнадцати, — ответил он и, замявшись, добавил, — простите за прямоту, Ангелина Глебовна, но домашнее насилие это капля в море.

Да, помимо этого выяснились и другие криминальные подробности из жизни моего, слава Богу бывшего, муженька. Взятки, угрозы, вымогательства, похищения… Целый букет.

— Всё к лучшему, Ангелина Глебовна, — продолжил адвокат, — поверьте, больше бывший муж вас не побеспокоит.

Однако, Гриша несколько раз просил о встрече со мной, но каждый раз он получал отказ.

— Передайте ему, что он для меня и для моей дочери мёртв, — сказала я в конце концов, — мёртв и похоронен в той дыре, куда его отправят после суда.

Приговор оказался даже жестче — двадцать лет в колонии строгого режима. Впрочем, больше нас судьба Брагина не касается.

У Артура тоже недавно состоялся суд. С Илоной их развели очень быстро. Я не лезла в подробности, но знаю, что Вавилов выплатил ей неплохую компенсацию. Кошечка была довольна исходом. Что до Никиты, то её не волновала судьба сына, она безропотно подписала все бумаги. Мальчик остался с отцом.

Всё это время мы с Леркой жили в доме Артура. Просто жили, наслаждаясь тишиной, свободной, спокойствием днями, наполненными смехом, радостью и улыбками.

Когда все страсти улеглись, Артур вдруг заявил:

— Я взял отпуск.

— Это возможно? — с иронией уточняю я. — Думала, у тебя отпуска не бывает.

— Ну, я его заслужил, согласись. После всего, что было… Отец оправился, теперь он снова у руля. Так что, и я могу немного выдохнуть.

— И какие у тебя планы? Европа? Таиланд? Мальдивы?

Но ответ Вавилова меня удивляет, даже обескураживает.