Перекресток судьбы. Пустышка. Книга восьмая

Делать нечего. Послушался искина. Можно и полежать ещё, раз время позволяет. И отдохну ещё, и погляжу, чего там наши недоброжелательницы нам подготовили…

Одеяло до подбородка натянул. Прикрываю глаза. Мягко. Тепло. Одеяло приятной мягкой тяжестью прижимает меня к кровати. Так и хочется и вовсе отключиться от всех навалившихся проблем и просто отдаться во власть Морфея, но не успеваю. Перед внутренним взором открывается вид на зал, в котором мы ужинали.

Вот, вижу, как за мной и Василисой закрываются двери… и тут же вскакивает со своего места Ольга…

— Мам, почему ты их одних отпустила? Ну, почему⁇

— Успокойся, родная. Есть кое-какие мысли и надо их с тобой обсудить — отвечает императрица.

Пас руками, и все слуги тут же покидают зал, оставляя венценосных особ одних в большом помещении.

Потом дёргается изображение. Мигает. Понятно, это императрица камеры отключила все.

Все, да не все!

Изображение мигнуло пару раз, и…

Нет, не пропало, а наоборот, стало ещё более чётким…

— Бесит этот молодчик⁇ — Задаёт прямой вопрос, усевшийся за своё место за столом дочери, императрица.

— Аж, трясёт… — отвечает громким голосом, явно на эмоциях, Ольга. — Наглый. Не понимает словно, с кем ему посчастливилось за одним столом посидеть. Ни капли, хоть какого-то подобострастия, словно с равными разговоры ведёт. А уж, что касается Элиз, то и вовсе, ни в какие ворота.

— Расстроена, что не тебе песню парень посвятил? Может, просто не решился? — Подначивает дочку, родительница.

— Есть такое ощущение — честно отвечает Ольга. — По первости вроде как смешно было, а потом захватила и музыка, и слова. И сколько чувства в этой песни было, аж сердце в предвкушении заныло. Жаль пустышка он, и не только в магии, если и завтра проверку провалит. А всё к этому и идёт. То всё… пустое место он. Разве, что песни красивые сочиняет.

— Да, уж… с «Императрицей» он нас сильно выручил — улыбается Анна. — А теперь, что касается его братьев. Насчёт парня позже немного поговорим. Навеяло… затронули разговор с их младшеньким, и всё в душе всколыхнуло. А ведь могло быть и получиться с ними, да уж больно невестки у них очень продвинутыми оказались. Защитили свои и любовные вложения. Итак… отомстить хочешь?

— Кому? — Удивляется Ольга.

— Вначале братьям молодого негодяя, кто не тебе песни посвящает, и в любви вечной признаётся. Но и ему воздастся, уж поверь. Но в начале с братьями его определимся. Уж больно я себя обделённой, и чего греха таить, обманутой чувствую. И заметь, вернёмся на минутку к Сергею Геннадьевичу. Ты же, помнишь, как в этом же зале те, великовозрастные самцы себя вели?

— Ага — смеётся Ольга. — Как нашкодившие коты. Дрожали. В голосе тоже нервные нотки и неуверенность во всех движениях. Как не старались себя подбадривать, и друг друга, но видно было, что до жути и меня, и тебя боялись. И даже вино им не помогало, а только ещё более замкнутыми они становились. А этот малолетка… — Ольга делает страшные глаза, так злится. — Бесит, гад. Вальяжно так себя ведёт, словно каждый день с императрицей за одним столом ужинает.

— Что есть, то есть. Тоже этот момент в глаза бросился. А потом его признания, да ещё кому. Элиз! Наша Васька вся, аж расплылась от чувств… — кривится императрица.

— Не одна она, мам. Чего обманывать себя? И я, да и ты, наверняка очень бы хотели в этот момент оказаться на её месте. Да не повезло, этот хам выбрал её. Сволочь. Просто сволочь… — нервно дёргает плечиком, наследница престола.

— Ничего… не злись красавица моя, отомстим — пытается успокоить дочь, императрица. — И отомстим, как говорится, по-королевски. И самое главное, отказаться от нашей мести никто из них не сможет. Не дадим. Итак, давай определимся на берегу. Желание есть старших братьев, этих Персовых и их девок, кто так над нами пошутил, к ответу призвать? — Задаёт прямой вопрос дочери, Анна.

Та, тут же сникла…

— Да как-то это… — мнётся она. — Не то, чтобы боязно, но ведь за что им мстить?

— За поругание наших надежд. И это раз! — Строго говорит мать девушки. — За то, что прикрылись нашим проклятием. И ведь по наглому прикрылись. И это два! Могли их девки нам дать сделать из их парней, наших любовников, хоть на время? Натешились бы ими, а потом отпустили. Бы…

— А отпустили бы мы их, мама? — Тоже отвечает прямым, неприятным вопросам к маме, дочка.

— В теории, да… — смеётся императрица. — Но, что это тогда меняет? — Спрашивает она дочь.

Та лишь в ответ, плечами пожимает. Сказать-то в ответ на свой же вопрос нечего. Ответ очевиден.

— И, как ты хочешь им отомстить? Ну, чтобы это хоть со стороны выглядело более-менее прилично, в глазах общества. Дураков-то в стране нет. Давно в дворянской среде вывелись, скорее вывели.

— Не всех, дочка. Ой, не всех. И граф Петровский тому примером. Но о нём мы, немного позже поговорим. А пока, продолжим решать вопрос, как нам отвечать на неправедные действия невест, хотя уже, пожалуй, жён, знакомых нам с тобой «Аполлонов», несостоявшихся наших любовников. Продолжим? — Улыбается Анна.

Улыбка наконец-то появляется и на лице Ольги. Предвкушающая улыбка…