Перекресток судеб

– Пробиваемся на выход, девочки! – скомандовала Ирга. – И благослови нас боги! Каждый сам за себя! Сбор – помните где! И… не сдаваться. Смерть будет плохой… лучше сразу.

Ирга выскочила из палатки первой, наткнулась на солдата с мечом в руках и тут же снесла ему голову так чисто, как если бы шея парня лежала на пеньке, а она орудовала мясницким топором. Порадовалась – не зря точила клинок, платок на лету разрубает! И сталь хороша – не зря потратила деньги в оружейной мастерской пять лет назад.

Девушка понеслась дальше, наталкиваясь на мечущихся солдат.

Звучали трубы сигнальщиков, из палаток выбегали солдаты – стало тесно. Очень трудно не врезаться в разъяренных ночной побудкой людей! Сзади кто-то вопил что-то вроде: «Вот он! Вот! Держите!», указывая вслед лазутчицам, но солдаты не могли понять, кого держать, ведь рядом никого не видно.

Свистнула стрела, пролетев возле плеча и едва не угодив в сержанта, проревевшего дурным голосом такие страшные угрозы, каких Ирга не слышала ни разу в жизни. Он тут же захлебнулся кровью – лазутчица полоснула кинжалом по кадыку, проносясь мимо жертвы. Не оставлять же в живых командира, раз он попался на дороге? Чем больше сумятицы, чем больше страха – тем лучше. Пусть боятся!

Между людьми, скорее, скорее! Как при игре в мяч – арды любили эту игру, вот только на ней не умирали. Самое большее – глаз подобьют или ногу сломают ловким подбивом под колено. И ставка обычно была – кругленькая сумма серебреников. Здесь ставка – жизнь!

Ворота закрыты, и возле них идет бой. На земле лежит кто-то из девушек – голова рассечена. Вокруг лазутчицы – несколько солдат в различной степени порубленности: Айна дорого отдала свою жизнь.

Молча, без крика, двое солдат падают, рассеченные острым клинком почти надвое. Стрела бьет в спину, и острый наконечник вылезает из груди. Запоздалое сожаление – не успела родить. Никого не оставила на этом свете. Но долой мысли! Успеть убить еще нескольких врагов!..

Последняя мысль: «Меня будут помнить! Боги! Примите меня как следует!»

Кровь наполняет легкие, голова кружится, и перед глазами девушки возникает картина: сияющая фигура, невероятно прекрасная, с огненным мечом в руке – бог войны! Он берет Иргу за руку своей могучей дланью, и вот она уже поднимается к небесам, летит как птица! Ей хорошо: весело, радостно и немного страшно – как ее встретят герои прошлого?! Достойна ли она чести пировать рядом с ними?

Изрубленное тело девушки падает рядом с телами соратниц в лужу крови, и еще минуты три озверевшие солдаты рубят, колют, превращают в кровавые ошметки тех, кто навел на них такой страх, тех, кто заставил проснуться посреди ночи, лишил сна – единственной радости голодного и усталого солдата.

* * *

Из двадцати девушек выжило пятеро. Они сумели спрятаться там, где их не стали бы искать, – в палатках солдат, а потом, воспользовавшись суматохой, лазутчицы убили часовых и перемахнули через частокол.

За Ночь Резни были убиты все маги, заместитель командира корпуса, десять офицеров и десятки солдат. Полковник Юбар, командующий карательным корпусом, уцелел чудом – в момент нападения он находился в сортире для высших офицеров и потом благословлял копченую рыбу, подтухшую после дневного перехода. Именно эта рыбешка, ниспосланная ему добрыми богами и хитрой торговкой с шусардского рынка, спасла командующего от верной гибели – всех тех, кто был возле шатра и внутри него, вырезали самым безжалостным образом.

Потом стало ясно, кто навел на магов и командование, кто дал информацию о местонахождении офицеров. Майора нашли в его шатре, и следы пыток навели на верные выводы.

Теперь, для того чтобы начать штурм крепости, нужно было не менее двух-трех дней – следовало выбрать командиров, дать им время сработаться с подчиненными. Ценой своей жизни «тени» выиграли драгоценные дни, а возможно, спасли весь свой клан.

* * *

– Как это возможно?! Как вы допустили, чтобы вырезали весь командный состав?! Почти весь командный состав?! – Полковник едва не визжал, брызгая слюной, красный, как вареный краб. – Я чудом избежал гибели! Охрана лагеря никуда не годится! Часовых – всех высечь! Забить палками до смерти! Как они могли пропустить лазутчиков, и кого?! Девок! Это девки! Вас трахнули девки! Лейтенант Херцог, ваша рота охраняла лагерь?! Я разжалую вас в рядовые! Почему вы уцелели?! Почему вы даже не ранены?!

– Вообще-то он ранен, господин полковник, – вмешался мрачный седой сержант, – у него плечо разрублено. Он проверял посты, когда все началось, и организовал преследование лазутчиц. Так что…

– Я сам отвечу за свои дела. – Херцог встал с места и, упрямо наклонив голову, как атакующий бык, продолжил: – Я предлагал усилить охрану лагеря. Я сообщал командованию, что марш без обозов, с голодными, усталыми солдатами – это самоубийство. Но меня не послушали. Сейчас легко перекладывать ответственность на других, но стоит задуматься – может, ошибки в командовании исходят откуда-то повыше, чем уровень командира роты?