Перекресток Теней (СИ)

— Гишар! — сказал де Брие с некоторым пафосом. — Я знаю, что не один раз ты приходил сюда молиться над останками своего дяди, не подозревая, что их тут нет. Ты был искренен и сквозь толщу этих стен обращал свой взор ввысь, к Отцу Небесному, прося у Него вечного покоя для близкого тебе человека. Но твоему дяде, Великому магистру Гийому де Боже, пришлось даже после смерти выполнять почетную и очень ответственную миссию: своим высоким именем охранять бесценные реликвии христианства. И сегодня мы пришли сюда для того, чтобы освободить его дух от этой миссии, дать ему настоящий покой и открыть светлый путь в царствие небесное. И да поможет нам Господь в наших усилиях!

Венсан де Брие перекрестился. То же сделали остальные. Наступила пауза, все взоры были направлены на рыцаря. А тот стоял, будто задумавшись, и долгим, отрешенным взглядом смотрел в одну точку. Его величественная фигура с правой рукой, сжимающей рукоять кинжала, была похожа на изваяние.

— Мессир, — нарушил молчание Тибо, — а что мы должны делать?

— Да, друзья мои! — ответил Венсан де Брие, будто встрепенувшись. — Я взял вас с собой, намеренно ничего не объясняя заранее. Это было сделано в интересах сохранения тайны и безопасности нашего предприятия. Но настало время. Сейчас я укажу вам место, в котором нам предстоит провести раскопки…

— Раскопки? Чем? — спросил Тибо. — У нас нет никакого инструмента!

Оруженосец чувствовал себя единственным из всех, кто может говорить с рыцарем на равных.

— Нам ничего и не понадобится, — спокойно ответил де Брие. — Одна из плит пола довольно легко сдвигается, нужно просто знать секрет. А под ней… Под ней мы обнаружим то, что в свое время было спасено тамплиерами, нашими далекими предшественниками от разграбления и поругания врагами христианства. Все, что мы поднимем из могилы и достанем из этих двух колонн, которые тоже являются тайником, мы перевезем сегодня же ночью в дом графа Гишара де Боже для временного хранения, а позже я укажу ему, куда с этими сокровищами следует отправиться дальше. И мне очень хочется верить, что никому из вас не придет в голову мысль предать своих товарищей и это великое дело.

— Мессир, я навеки с вами! — воскликнул Тибо.

— И я тоже! — подхватил Луи Ландо, восторженно глядя на рыцаря. — Я благодарен вам за то, что поверили мне и не оттолкнули. Говорите же, что нам теперь делать.

— Вот эта плита. — Венсан де Брие указал рукой в сторону одного из углов крипты. — Нужно, чтобы три человека встали с дальней стороны, и я скажу, как ее сдвинуть.

* * *

— Ты сомневалась, что все пройдет хорошо?

— Признаться, да! — Глаза Эстель сияли. — Но я до последнего верила вам, сеньор. И продолжаю верить теперь, когда всё закончилось. Я понимаю, что мне довелось участвовать в очень важном деле…

— Ты даже не представляешь себе, в каком важном! — подчеркнул де Брие. — Правда…

Он не договорил, будто смутные сомнения в его сердце снова напомнили о себе.

— Что-то получилось не так? — Девушка чутко уловила смену настроения рыцаря. — Я далеко не всё знаю и понимаю, сеньор…

Они сидели в маленькой беседке, затерявшейся в саду Гишара де Боже. Дождь давно кончился, но с голых веток все еще падали капли, звонко ударяясь о натянутый над беседкой купол из тонко выделанной свиной кожи. В ослепительно голубом весеннем небе сияло умытое до блеска солнце. Земля парила, придавая воздуху терпкость обновления.

— Тебе пока и не нужно все знать и понимать, — хмуро ответил де Брие. — Впрочем, не обижайся, если я тебя чем-то обидел.

— Что вы, сеньор! Для меня самая высокая честь находиться рядом с вами, к тому же иногда быть полезной. И мне вполне хватает того, что я знаю о вас. Дело слуг задавать меньше вопросов.

— Но ты ведь не служанка, Эстель! Я не нанимал тебя в услужение, поскольку давно привык во всем обходиться собственными силами. Разве что Тибо всегда был рядом.

— Всегда?

— Нет, последние несколько лет.

— А раньше?

— А раньше были походы и сражения с мусульманами: одно переходило в другое, будто сама смерть смешивала тысячи людей, просеивая их сквозь свои корявые пальцы. Я не раз видел, как люди умирали вокруг меня, это были и друзья, и враги. Я искренне сочувствовал первым и ничуть не жалел вторых, я хорошо понимал, что жизнь человеческая ничего не стоит, если на карту поставлена истинная вера. За веру и справедливость нужно биться, не щадя ни врагов, ни себя самого.

— Но разве убивать людей — это справедливость? Жизнь, подаренную Богом, может отнять только сам Господь.

— Он и делал это, только руками своих воинов!

— Но ведь погибали не только мусульмане, но и рыцари, — возразила Эстель. — И слуги, и оруженосцы, и те, кто просто помогал тамплиерам, и случайные люди. Чьими руками в этих случаях управлял Бог?

— Погибали слабые, кому не уготовано было главное испытание — пройти всё до конца. Да, это испытание, Эстель, — пройти до конца. И здесь Господь сам простирал руку и снимал с шахматной доски ненужные ему фигуры.

— А вы, сеньор…