Перекресток Теней (СИ)

— Уильям де ла Мор, магистр Храма, твой покорный слуга и еще несколько наших братьев.

— А что было потом?

— Это заявление никак не устраивало папских инквизиторов. Понтифик, узнав о таком повороте событий, написал строгое письмо королю Англии Эдуарду, и тот направил новые приказы мэру и шерифам Лондона, велев поместить тамплиеров в отдельные камеры и заковать в цепи. С нами обращались то строго, то снисходительно — и в эти моменты нас посещали ученые прелаты и мудрые доктора теологии, которые путем увещеваний, убеждений и угроз пытались вырвать у нас требуемые признания. Так продолжалось больше двух месяцев. Мне казалось, я побывал в аду! — Святой отец замолчал. Было видно, с каким трудом даются ему воспоминания. — Шестого июля, я хорошо помню этот день, епископы Лондонский, Винчестерский и Чичестерский беседовали в Саутворке со мной и несколькими братьями-служителями Нового Темпла в Лондоне. Они сказали, что мы очевидно повинны в ереси. Клирики объясняли нам, что мы жестоко заблуждались, считая, что магистр ордена, который не имеет священнического сана, был вправе отпускать нам грехи, и предупредили, что если мы станем упорствовать в своем заблуждении, нас признают еретиками, и что если мы не можем очистить себя от этого обвинения, нам следует отречься от всех ересей, в которых нас обвиняют. Мы ответили, что готовы отречься от заблуждения, в которое впали, и что смиренно и почтительно подчиняемся приказаниям церкви, моля о прощении и милосердии. Затем епископы торжественно отпустили нам грехи и приняли в лоно церкви. Нас выпустили на свободу, а мне, как священнику, разрешили вернуться к своей прежней деятельности.

Однако, признав свою вину, тем самым я признал себя слабым. От всего, чему я так долго учил других, пришлось отречься. Я предал не только братьев тамплиеров, я предал себя и веру! И я пришел к Нему — не столько для того, чтобы в иной форме продолжить путь наставления, а больше для того, чтобы замолить собственный грех.

— Вы считаете, что оставшись твердым в своих убеждениях и, возможно, разделив участь Великого магистра, вы принесли бы больше пользы Ордену и человечеству в целом?

— Об этом судить не мне, дорогой Северин, а тому, кто распоряжается людскими судьбами.

— Как говорится, грешно подменять собственной волей творящую волю Бога. Не так ли?

— На мне уже достаточно грехов! — сокрушенно воскликнул священник. — До самой смерти хватит, о чем молить Всевышнего.

— Я полагаю, Он распорядился вашей судьбой именно так, чтобы привести к выполнению еще одной миссии, — понизив голос, сказал Северин. — Возможно, самой главной и ответственной в жизни…

— Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь…

— Я поясню, святой отец. Для этого я и приехал.

Старик внимательно посмотрел на гостя. На лице Северина де Брие не дрогнул ни один мускул.

— Это связано с какой-то тайной? — предположил де Мьюс.

— Да, вы правы. Это связано с тем, что спрятано в подземелье этой церкви.

— Ковчег?! — воскликнул старик. — Ему угрожает опасность?

— Пока еще нет, но есть вероятность, что такое возможно.

— Откуда ты знаешь?

— Вчера я получил письмо из Парижа. Человек, которому у меня нет оснований не доверять, сообщил, что тайные агенты короля Филиппа разыскивают Ковчег по всей Франции. Не исключено, что они могут напасть и на британский след. Когда восемь лет назад Жак де Моле привез эту святыню в Англию, его сопровождало немало людей. Далеко не каждому было известно, что именно везет в своем багаже Великий магистр. Но были и те, кого де Моле посвятил в тайну. Где эти люди сейчас? Кому они служат? Этого мы с вами не знаем, святой отец. Поэтому я считаю необходимым как можно скорее перенести реликвию в другое место. И чтобы знали об этом только два человека: вы и я.

— Ты сразил меня наповал! — сказал де Мьюс. — У меня путаются мысли. А если бы инквизиторы что-то прознали тогда…

— Теперь вы не станете отрицать, что остались жить на этой земле для высокой цели?

— Да, Северин, эта цель стОит того, чтобы именно за нее отдать свою жизнь.

— Но этого от вас никто не требует.

— И, тем не менее, я готов!

— Нам нужно обговорить детали, — сказал Северин. — Прежде всего: куда переправить Ковчег?

— Тут нужно подумать.

Филипп де Мьюс опустил подбородок на сжатый кулак и задумался. Северин не стал торопить старика с ответом. Он хорошо знал своего старшего собрата по Ордену: пройдет минута-другая, и у того будет готово решение — продуманное и взвешенное.

Наконец священник встрепенулся и поднял голову.

— В десяти милях от Херефорда на берегу реки Монноу стоит церковь, — тихо сказал он. — Знаешь, чье имя она носит? Святого Михаила, как и наша. Там, неподалеку от валлийской границы, была одна из старейших в Англии прецепторий. И мне знаком капеллан этой церкви — верный и надежный человек. Я думаю, что Святой Михаил, который так долго охранял Ковчег здесь, постарается сберечь его и там.

— Святой отец, я не сомневался, что вы примете самое верное решение! — сказал Северин.

— Это решение продиктовал мне Он, — ответил священник, поднимая глаза к небу.

— Мы не договорились — когда.