Перекресток Теней (СИ)

— Самое главное — это сохранить святыни, — произнес, наконец, де Моле. — И ты, брат мой, справишься с этим. Здесь, в Ренн-ле-Шато, на протяжении многих лет хранится Ковчег завета. Скоро я поеду в Англию и сам перевезу его туда — подальше от короля и папы, каждый из которых давно стремится им завладеть. В Англии есть надежное место, где Ковчег можно спрятать. Об остальных реликвиях и об архиве Ордена я тоже позабочусь в свое время. И ты, брат мой, непременно обо всем узнаешь.

— Ковчег завета хранится здесь?! — воскликнул Северин. — И в нем — каменные скрижали Моисея?!

— Да, брат мой, именно так, — ответил Жак де Моле.

Северин, всегда отличавшийся спокойствием и сдержанностью, вдруг поднялся с табурета и зашагал по трапезной. Сделав несколько шагов, он остановился, потом встал перед Великим магистром на колени.

— Мессир! — возвысив голос, произнес рыцарь. — С глубочайшей благодарностью я принимаю от вас это новое для меня назначение и клянусь все силы и всю жизнь положить на то, чтобы оправдать ваше высочайшее доверие ко мне.

— Я не сомневаюсь, мой мальчик, что сделал правильный выбор, — ответил тогда Жак де Моле.

…Спускаясь в подземелье церкви Святого Михаила, Северин вспоминал этот разговор с Великим магистром. Тогда, восемь лет назад, ему не удалось как следует рассмотреть святыню: он оставался у входа в пещеру, тогда как люди Жака де Моле, завернув реликвию в несколько слоев плотной серой ткани, вынесли ее из темноты многолетнего захоронения в темноту ночи и погрузили на телегу.

Великий магистр подошел к Северину и сказал, положив одну руку ему на плечо, а другой указывая на повозку за спиной:

— Брат мой, ты вскоре отправишься в Англию, где встретишься с ним. Наш преданный друг и брат Филипп де Мьюс поможет тебе обустроиться. Помни лишь одно: никто из христиан не может снять крышку с Ковчега, никто не может заглянуть внутрь — это привилегия избранных, для остальных — это мучительная смерть. Почитай Талмуд, и ты узнаешь об этом подробнее. А теперь прощай…

…И вот сейчас, приближаясь к святыне, Северин снова вспоминал эти слова Жака де Моле, и трепет снова охватывал его. Шуршал песок под ногами, потрескивал факел в дрожащей руке. Наконец, ступени кончились, и перед ним открылся проем, за которым угадывалась небольшая комната.

— Это здесь, — произнес де Мьюс, выглядывая из-за спины Северина.

Оба мужчины вошли в комнату, в которой едва ли могли развернуться три человека. Свет факела выхватил из темноты серые стены и низко нависший потолок.

— Ничего не понимаю! — воскликнул святой отец. — Как такое возможно?!

Северин холодно посмотрел на священника и повернулся лицом к выходу.

— Я не виноват, я ничего не знаю! — Голос де Мьюса дрожал. — Надеюсь, ты меня ни в чем не подозреваешь?

— Подозревать вас — значит растоптать веру. Этого я себе позволить не могу, — ответил Северин, шагнув обратно в коридор.

2

Снег растаял, сошел очень быстро, превратился в воспоминание. Водостоки приняли последнюю зимнюю влагу, помогли асфальту быстрее высохнуть. И во второй половине февраля пришла весна — еще робкая, осторожная, но все-таки настоящая. И всё проснулось, потянулось к свету, к теплу, к жизни. Разнообразие красок, звуков, запахов. Разнообразие лиц. И мыслей. И чувств.

Весной почему-то больше всего думается о начале — начале пути, начале отношений, начале творчества. С началом пути все ясно: билет на поезд или самолет, решительный шаг к новым горизонтам. Можно и пешком — просто уйти из дому — куда глаза глядят, лишь бы от прошлого. Тоже ведь начало. И в чем оно: в твоей мысли о том, что пора бы уже что-то поменять? Или в железнодорожной кассе, куда ты пришел за билетом? Или в том дереве, из древесины которого сделана бумага для билета?

С отношениями — тоже нет ясности. Когда они зарождаются, где тот самый — тот самый — взгляд? Или вздох, или мысль? В какой момент времени, в какой точке пространства? Что должно пересечься и почему, какая искра должна вспыхнуть? «Любовь с первого взгляда» — общепринятая формулировка. Чушь собачья — невозможно влюбиться от одного лишь первого взгляда! Мало этого, мало… А тембр голоса, а поворот головы, а жест, а запах волос или духов, а шуршание платья или шагов, да и сами шаги — их размеренность или их торопливость, а касание рук… Какое касание, спросите вы? Не было? А легкий ветерок от тела к телу, неощутимый, неосязаемый, как взмахи невидимых крыльев, а флюиды, что сталкиваются в полете навстречу друг другу — это не физика, это не подзаконно, а если все же физика, то из такой тонкой материи, куда еще не проникла со своими грубыми формулами человеческая мысль. Вот и касание! Начало…