Перекресток Теней (СИ)

Я думал: время станет мне бинтом
на раны памяти…
Но как я ошибался,
когда опять в подробности въедался,
ненужные и странные при том!

От искренности маленьких стихов —

до вычурной нелепости романов —
все улеглось во мне до потрохов,
до боли в сердце,
до пустых карманов.

Все соткалось в отрезок полотна —

сплошной поток душевных упражнений,
но даже греки в поисках руна
не испытали столько унижений.

И я устал,

устал от немоты,
с которою так много лет батрачил.
Ах, как смешно — лишиться высоты,
той, что однажды сам себе назначил!..

Вот, такие строки…»

* * *

«Андрей, ты еще и романы пишешь? В стихотворении мелькнуло, так ведь? Я думала — только собираешься… Воистину, человек — безграничен! Ни за что бы не подумала. Мне кажется, что после стихов, и времени-то нет на что-то большое, даже на рассказы какие-нибудь. Это же не поэзия — когда поймал вдохновение и воплощай на бумаге или в компьютере. А сюжет, а построить его и строго следовать, а целый ряд героев да со своими характерными чертами, а привязки-зацепочки там всякие… Как найти время на это? Как ты-то находишь? Ну, удивил, ну, сразил наповал! Представляю, какие у тебя романы… Нет, глупая, не представляю. Ты же такой… непредсказуемый, глубокий, разносторонний… О чем ты пишешь? Хотя бы жанр… Наверное, что-то классическое, как у Диккенса или Тургенева? Может быть, уже издал что-то? Прости за дурацкие вопросы, но — действительно смята, ошеломлена открытием тебя, как прозаика. Боже! За что мне это всё? И после этого ты хочешь, чтобы я тебя… разлюбила? Нет, ты этого не говорил, но мы подобное обсуждали… Прости — теперь, даже ничего из твоей прозы не читая, — НИКОГДА!

Я теперь хожу и разговариваю с тобой. Я писала однажды, что такое со мной происходит, но то было по-другому: я читала вслух твои стихи, спрашивала о чем-то, сама себе отвечала от твоего имени… А сейчас… поменялась тема: просто не укладывается в голове, что ты можешь быть ещё чей-то. Жены, которую ты очень любишь, дочери, в которой души не чаешь. Да что это я! Ты — ничей, ты — САМ, это мы все — твои, и я в том числе. Надеюсь… Знаешь, есть такой народ в Индии — сикхи, так вот я читала однажды, они молятся, чтобы их постигла судьба собаки — не бродячей и никому не нужной, а собаки, у которой есть хозяин, которому она может служить и которого она будет слушаться, который следит за ней и кормит. Вот вспомнилось сейчас отчего-то… я бы тоже хотела, если бы хозяином был ты. Лечь на полу, положить голову на лапы и следить из-под бровей, как ты работаешь, или с дочерью беседуешь, или пошёл куда — вскочить и за тобой, виляя хвостом от радости, гулял бы со мной… со своей — мной…

Все время мечтаю — это у меня с недавних пор ниша такая, «мечтальная»… Лягу в постель, например, обниму подушечку, глаза закрою… и вдруг дом со стеклянными дверями, большими — прямо в сад, в лето… ни ступенек, ни веранды… сразу лужайка изумрудная — и сад — но не фруктовый… деревья старые — липы, ясени с плодами — крылатками, знаешь? — кроны раскидистые, в их тени на лужайке стол со стульями — там ты в светлых парусиновых штанах, немодных сейчас, в белой рубашке… чеховский такой персонаж… стеклянные двери открыты… и я несу чай… Только сейчас там зима, двери заперты, под них снегу намело по самые стекла… я стою у окна, гляжу на голый сад, кутаюсь в большую шаль… а ты встаёшь из-за стола, где что-то писал, не на компьютере, конечно, а — пером, как в старину… подходишь сзади… и я чувствую уже твоё тепло… твои объятия… подбородок на моём плече — ты хочешь смотреть за окно с той же точки, что и я… Но не бывать же этому никогда, боже мой! Но, может быть — когда-нибудь… в другом времени… в другой реальности…

…А дети мои — действительно разные. Есть и такие, о которых ты говорил. Есть возвышенные, нежные, трогательные такие, как не от мира сего… С ними интересно — мне, во всяком случае. Они учатся у меня, а я — незаметно — у них… Только иногда страшно становится именно за таких — как жизнь сложится в этом суровом циничном времени, которое им и нам досталось? Смогут ли уберечься, пройти через всё? И кто поможет? Не у всех же родители, как Андрей Глыбов…

Вот… поймала себя на мысли о том, что у меня комплекс начал развиваться — боязнь несоответствия тебе… Страшно и стыдно…

Я даже как-то о де Брие позабыла, о Сне… Напиши, конечно, что он там придумал. Или ты? Нет — он…»

* * *