Перекресток трех дорог

На участке, освещенном фарами полицейских машин, он сразу обратил внимание на свежевскопанную клумбу. Все на участке выглядело запущенным и неухоженным – как оставили прошлой осенью, так и заросло все в мае, когда хозяин дома лежал в ковидном госпитале. Однако клумбу совсем недавно вскопали, понатыкав каких-то растений, которые сразу же и засохли.

Полковник Гущин велел клумбу перерыть. И буквально через пять минут эксперты обнаружили там прикопанные части тела – человеческую ногу, ступню и руку, отрубленные топором. Позвонили криминалисты, закончившие осмотр и обработку реагентом «Тойоты» – внедорожника Смоловского, стоявшего на парковке станции Сортировочная. В отмытом багажнике были обнаружены обильные следы крови, реагент и здесь выявил их. В этой машине изувеченное тело Громова из гаража привезли на станцию и уложили в дальнем тупике на рельсы, на «перекрестке трех дорог».

Только после этого полковник Гущин решился на допрос задержанного. Он сел в оперативную машину, где Смоловский под охраной полицейских так и сидел все это время. И попросил оперативников покурить у авто.

– Почему вы убили Илью Громова, Смоловский? За что? – задал свой первый вопрос полковник Гущин.

Тот молчал. Сплетал и расплетал пальцы скованных наручниками рук.

– Мы обнаружили в вашем гараже кровь, во дворе закопанные части тела Ильи Громова. Вы похитили Громова от его дома вечером в пятницу, ударили сзади по голове, привезли к себе в гараж. От его вещей и машины вы избавились, да? Кровь пытались замыть. Вы и раньше это делали? Вы убивали людей раньше?

– Нет. Никогда. – Голос Смоловского охрип.

– А видеозапись, которую вы заказали уголовникам Гусевым? Вы заплатили за нее полтора миллиона рублей. Это большие деньги просто за видео. Но это ведь было не просто видео. Что такого вам сделал Алтайский, что вы захотели его мучительной смерти?

– Я никогда не слышал эту фамилию. Я не знаю, кто это.

– Человек с видео, которому Гусев-младший заливает в рот очиститель для труб, а потом убивает его выстрелом в голову. Это видео вы у Гусевых купили.

Петр Смоловский молчал. Полковник Гущин искал в его взгляде признаки безумия и… не находил их. Думал, что фигуранту надо не откладывая назначать комплексную судебно-психиатрическую экспертизу в Институте имени Сербского, благо тот открылся после карантина.

– Вы тяжело болели, Смоловский, вы долго лежали в госпитале, – продолжал Гущин. – Вы вышли всего месяц назад из больницы. Жалуетесь, что до сих пор нездоровы. Что заставило вас совершить все это? Так вдруг?

– Это не вдруг.

– То есть вы признаетесь в убийстве Громова и покупке пленки у Гусевых?

Смоловский молчал.

– Доказательств хватит, чтобы засадить вас лет на двадцать. Вы надеетесь на скидку из-за состояния своего здоровья?

– А вы надеетесь на скидку из-за состояния своего здоровья? – повторил Смоловский, словно эхо. – Вы же тоже тяжко болели. И тоже были там, где я. Я по вашим глазам сразу понял.

– Где я был?

– На пороге смерти.

– Какое вам до этого дело?

– Такое, что я бы сказал вам правду. Ответил на все ваши вопросы.

– А что вас удерживает?

– То, что вы все равно не поймете. – Смоловский покосился на него. – Может быть, потом… в конце… вы ведь хотите все это расследовать и не отступитесь, я это по вашему виду сразу просек, как только вы приехали на станцию… Может быть, в самом конце вы созреете и поймете. Ну, тогда мы и поговорим. А пока все бессмысленно.

– Вас будет допрашивать следователь.

– Я не стану отвечать на его вопросы.

– На вас что-то накатило? – спросил полковник Гущин. – Гнев, ярость… как затмение, да? Поэтому вы убили? Вы услышали голоса?

– Это шизофреники голоса слышат. А я прозрел. ОНА открыла мне истинный порядок вещей. Тот порядок, что пришел в наш мир с этой болезнью. За жизнь платится смертью. Каждая жизнь должна быть выкуплена.

– Кто она? – осторожно спросил полковник Гущин. – О ком вы говорите?

– Знаете притчу о старом сосуде, в который вливают молодое вино? – Смоловский смотрел на него. – ОНА – тот сосуд, только вино кажется молодым, на самом деле оно существовало от начала времен. Мы его раньше пили, цедили по капле. Ну а сейчас напьемся допьяна.

– Но Громова вы напоили не вином, а водкой с клофелином и там еще кое-что было? Что вы туда подмешали?

Петр Смоловский стиснул скованные наручниками кулаки. Трудно представить, что этот рыхлый, одутловатый, болезненного вида мужчина дрался, словно одержимый, с Клавдием Мамонтовым, вдвое превосходящим его ростом и силой, и даже сумел того поранить.

– Вы ведь тоже не умерли, – сказал он вдруг Гущину. – А вы задумывались – почему?

– Меня вылечили. Врачи вылечили.

– Меня спасло чудо. – Задержанный словно и не слышал слов полковник Гущина. – ОНА… Чудо – это ОНА. И потом ОНА сказала мне – это еще не конец. Даже у великих чудес бывают печальные концы. Потому что совсем скоро все вернется с новой силой.

– Что вернется?