Перекресток утопий

В повести З.Юрьева «Человек под копирку» нарушивших строжайшие законы питомника ждала страшная смерть: на муравейнике. Но в повести приказывающий так обращаться с людьми был дельцом-фашистом, что в недавние времена было у нас почти синонимами. «Наш» директор приказывает посадить на муравейник бандита, отказывающегося сообщить ему нужную информацию. Уже не из книги: в Чечне российские солдаты, взяв в плен наемника славянской национальности, привязывали его к «бэтээрам» и разрывали на части. Бесчеловечно? Ответьте на этот вопрос сами. Кузьменко, хоть и не прямо, оправдывает своего героя. И что-то не видно книг, которые давали бы другие, может быть, более гуманные варианты, не снижая остроты ситуации.

Я не считаю роман Владимира Войновича «Москва 2042» (1986 г.) его лучшей книгой. Роман достаточно прямолинеен и даже поверхностен. Да и юмор в нем не всегда такой, от которого животы надрываются. Непростительно для большого писателя почти полное отсутствие характеров. За исключением 4–5 центральных фигур, все эти Берии Ильичи, Дзержины Гавриловичи, Пропаганды Парамоновны, Прогрессы Анисимовичи, Коммуники Ивановичи — все на одно лицо. В аннотации сказано, что «Москва 2042» веселая пародия на орвелловский «1984». Я не могу согласиться ни с одним словом. Во-первых, книга вызывает не веселье, а тоску, что, впрочем, необязательно считать ее недостатком. Во-вторых, никакая это не пародия, потому что пародия позволяет себе посмеиваться не только над общим нелепым предметом, но и над пародируемым автором… Давая своему роману точную дату, Орвеллл как бы обозначил предельную точку, далее которой бесчеловечная система существовать не может или, по крайней мере, не должна. Войнович же подарил нашему руководству фору в шесть десятилетий. Тогдашние вожди могли бы вздохнуть с облегчением: такой срок их вполне устраивал; что будет дальше с драгоценным коммунизмом правящие круги не слишком волновало, как и беляевских жрецов из Атлантиды.

Мы прочли книгу в отечественном издании с небольшим и, по-моему, непринципиальным запозданием. Я отметил ее недочеты. Но в книге есть и несомненные достоинства.

В те годы слово «шариат» еще не было столь общеизвестно, как ныне. Но, положив рядом газету, в которой сообщалось о распоряжениях талибов, захвативших Кабул, и сочиненные Войновичем указы «Божьей милостью Серафима Первого, Императора и Самодержца Всея Руси», я вздрогнул от совпадений, которые, конечно, возникли независимо друг от друга.

«Об обязательном и поголовном обращении всего насущного населения в истинное православие…»

«О введении телесных наказаний».

«Об обязательном ношении бороды мужчинами от сорока лет и старше».

«Об обязательном ношении длинной одежды. Под страхом наказания мужчинам вменяется в обязанность носить брюки не выше щиколоток. Ширина каждой брючины должна быть такой, чтобы полностью закрывать носок… Ношение брюк и других предметов мужской одежды лицами женского пола категорически воспрещается. В церквах, на улицах и других публичных местах женщинам запрещено появляться с непокрытыми головами. Уличенные в нарушении данных правил, женщины будут подвергаться публичной порке, выстриганию волос и вываливанию в смоле и в перьях».

«О запрещении женщинам ездить на велосипедах».

(Вспоминается помянутое мной сочинение г-на Шарапова).

И так далее.

Я убежден, что в конце 80-х годов и Войнович, и будущий гипотететический самодержец Земли Русской, и читатели Войновича имели самое смутное представление о законах шариата. Откуда же такое странное совпадение? Немного поразмыслив, я догадался — откуда. Та затягивающая мир «тень люциферова крыла», которая, по мнению Блока, стала в XX веке «еще чернее и огромней» — это ведь тень средневекового дьявола, который, как долгое время казалось восторженным просветителям, навеки изгнан с лица земли по месту постоянной прописки. Увы, законы истории оказались сложнее. Почти ничто не исчезло бесследно к концу XX века — ни рабовладение, ни пиратство, ни шаманство, ни дикая темнота, ни религиозные войны, ни расовая ненависть, ни феодализм (чем, собственно, от него отличается нынешний всплеск сепаратизма?).