Перекресток в Никодимске

— Я хотела сказать, что я хорошо понимаю твои чувства к Мише и твою любовь к справедливости,— более строгим голосом и по-прежнему не отводя взгляд, продолжила Ксения Олеговна.— Но не делай глупостей. Не беги, сядь спокойно, всё проанализируй и прими нужные решения. А ещё лучше — сначала спокойно поговори с ним, прежде чем что-либо делать.

— Какие чувства? — возмущённо воскликнула Жанна.— Что вы несёте? — это вообще не твоё дело!

— Предостеречь ученика от опрометчивых поступков не просто моё дело, а, можно сказать,— священный долг,— жёстко парировала Ксения, меняясь в лице после обращения к ней на «ты».— Ты только что, ничуть не сомневаясь, посвятила весь класс в подробности личной жизни своей учительницы, даже не поинтересовавшись, хочет она того или нет. Почему же ты решила, что твоя личная жизнь настолько неприкосновенна, что тебе даже добрый совет нельзя дать?

— У нас нет ничего! — воскликнула Жанна.— Михаил — просто одноклассник, и мне плевать, что он там натворил. Если и действительно вор, то пусть сам расхлёбывает. Я пошла, если вам сказать нечего.

    Она закинула на плечо рюкзак и выбежала из кабинета прежде, чем Ксения Олеговна успела что-то сказать. Учительница покачала головой, глядя ей вслед, и подумала, что Жанна совершенно не умеет скрывать свои эмоции.

    На следующем уроке Миша не появился. Жанна хотела было отпроситься в туалет и сбегать на разведку к кабинету директора, но вспомнила слова Ксении Олеговны и с гневом отбросила эту мысль. Если Штифлев её там увидит — получится, что она очень переживает за него, и весь их вчерашний разговор псу под хвост. В целом, она собиралась забыть об этой фигне и сосредоточиться на учёбе. Школа скоро кончится, начнётся взрослая жизнь, она уедет из этой дыры. Перед ней откроется целый мир новых возможностей, зачем ей думать об этом толстом нытике? Ну да, он слюной исходит при её появлении, выполнит всё, что она скажет. Ещё и, поди, дрочит по ночам. Конечно, Штифлев — неглупый, поговорить есть о чём, но всё-таки… Когда целовала его, бабочки в животе не шевелились, не было огня, вот и всё!..

    Но всё-таки мысль о парне не покидала её. Было ощущение, будто что-то идёт не так. Одна деталь пазла никак не встанет на своё место, мелкое пятнышко на белоснежной футболке никак не хочет отстирываться. Трёшь его, трёшь, бац! — а это не пятнышко вовсе, а дырочка маленькая, футболка испорчена, и ничего поправить нельзя. Жанна уцепилась за мысль, что она не думает о Мише, а размышляет о несовершенстве окружающего мира. Всё вокруг неправильно, хоть чуть-чуть, но мерзко перекошено. Полковник паркуется на газоне, муж бьёт и связывает жену, одноклассник деньги ворует, бабка слухи распускает. Всё, решительно всё — не так, как должно было быть, и все от этого страдают. И она страдает от того, что не может всё поправить, восстановить справедливость, сделать так, как должно было быть.

    Миша не появился и на следующей перемене. Весь класс напряжённо обсуждал сложившуюся ситуацию, высказывая разные версии, но отличница не вступала ни с кем в дискуссии и вообще молчала всю перемену, только время от времени поглядывала на экран смартфона, опасаясь пропустить сообщение. Одноклассники как-то сторонились её, явно пребывая под впечатлением от яркого выступления. Судя по доносившимся до Жанны обрывкам разговоров, многие отправили сообщения Лайке, но, похоже, она ещё никому не ответила, и народ обеспокоенно обсуждал этот факт.

    Ещё через урок Жанна отправилась на разведку к кабинету директора, но рейд не принёс результатов. Секретарь сидела в приёмной, а директора, судя по всему, на месте не было — значит, и Миша с Лайкой давно отсюда ушли. Раздражённая девушка двинулась к учительской, но звонок застал её на лестнице. Пробегая мимо, она успела заметить в помещении Гидру, а вот Елены Андреевны нигде видно не было. На следующей перемене она увидела учительницу литературы в её кабинете, а вот Миша по-прежнему не появился. Жанну подмывало поговорить с Лайкой, но после разговора с Ксенией Олеговной она решила не спешить. Елена Андреевна, конечно, в курсе её выступления, но как она к этому отнесётся — совершенно непонятно, и Миша у неё в кармане не лежит, чтобы можно было подробно услышать его версию прошедших событий. По всему выходило, что придётся писать Мише сообщение или, хотя бы примерно выяснив, где он, организовать «случайную встречу». Оставалось узнать, где же он находится. Жанна на секунду испугалась, что парня поместили в следственный изолятор, что он и вправду совершил что-то серьёзное, но потом пришла к выводу, что такого быть никак не может. Будь там действительно что-то серьёзное типа торговли наркотиками, его бы прямо дома арестовали или на месте преступления, а не возились с учителями и школой. Видимо, просто отпустили домой, может, мать об этом попросила или нечто в этом роде. А может быть, вообще всё благополучно разрешилось, и она зря об этом переживает? В самом деле, чего так париться? Зачем?