Перекрёсток

Прежде, чем куда-либо пойти, произвёл ревизию запасов. В рюкзаке было почти пусто. Сухпаёк они основательно подъели в дороге, осталась банка с тушёнкой и дежурная плитка шоколада. Лучше, чем ничего. Есть бронежилет, разгрузка, автомат и пистолет. В разгрузке четыре полных магазина, в пятом он насчитал двенадцать патронов. Плюс запас в рюкзаке. Итого выходило почти две сотни. Да к пистолету пятьдесят и семь в обойме. Возможно, всё это и не понадобится, но лучше быть готовым.

Он добил патронами пятый магазин и вставил в автомат. Есть ещё нож. Тот самый, что выдал ему когда-то Палач, только теперь он умел им пользоваться. Две гранаты с выкрученными запалами, бинокль, небольшого размера, но достаточно мощный. Компас. Фонарик с запасом батареек, коробочка с медикаментами, в основном антибиотики и обезболивающие, перевязочный пакет, маленький пузырёк хлоргексидина. Фляжка с водой, наполовину пустая. Кусок мыла, зубная паста, опасная бритва и щётка. Смена белья.

На этом всё. Сложив свои нехитрые пожитки обратно в рюкзак, он скатал в рулон зимний комбинезон, который, несмотря на свою толщину, в сложенном виде занимал очень мало места, и, закинув всё это за спину, а спереди повесив автомат, отправился в путь.

Никакой конкретной цели у него не было, просто шёл вниз по склону, логично рассудив, что встретить человеческое поселение на низменности куда проще, чем высоко в горах. Идти было нетрудно, заросли не были сплошными, уклон, достаточно пологий, хорошо облегчал спуск. На присутствие людей по-прежнему ничто не указывало, хотя он старательно всматривался в окружающий мир. Если и есть где-то человеческое жильё, то оно достаточно далеко.

А время, между тем, двигалось к обеду. Поднявшееся в зенит солнце здорово припекало, несмотря даже на тень от деревьев. Хотелось пить, но воды было мало, а источника пока не предвиделось. Только в условные два часа, Илья позволил себе сделать остановку и перекусить. В ход пошла банка тушёнки и несколько глотков воды. Шоколад решил пока приберечь. Фляжка почти опустела, только на дне ещё плескались полтора глотка. Сам отдых занял полчаса, после чего, снова навьючив на себя пожитки, он продолжил путь. Дорога шла уже по равнине, деревья стали реже, постепенно уступая место кустарнику.

Здесь он, наконец-то, услышал человеческий голос, вот только интонации ему очень не понравились. Голос этот был нечленораздельным воплем, который перешёл в хриплое бульканье, а потом и вовсе затих, заглушённый торжествующим звериным рыком. Илья бросился на звук, снимая автомат с предохранителя. Он выскочил на небольшую поляну, где лежал бездыханный человек, над телом которого стоял волк, сильно похожий на тех, чью атаку отбивали в форте. Только те были светло-серыми, почти белыми, а этот напоминал окраской седого бурого медведя. Человеку было уже не помочь, мощная пасть волка разорвала горло до позвоночника. А неподалёку лежал второй человек, что характерно, как и первый, он был одет в какое-то подобие формы, а в руке сжимал винтовку. Только толку от той винтовки было мало, поскольку неудачливый охотник пребывал в полубессознательном состоянии, предположительно, после сильной травмы головы.

А зверь в это время оглянулся, ноздри уловили запах новой добычи, глаза сфокусировались на фигуре Ильи. Вот только зверь понятия не имел, что в руках у новой добычи отнюдь не берданка, а очень даже автомат солидного калибра, из которого добыча довольно сносно умеет стрелять.

Очередь на пять патронов ударила в правый бок зверя, тот кувыркнулся через себя, клацнул зубами по ране, пытаясь, видимо, вытащить то, что там застряло. Потом он зарычал, срываясь на визг, и кинулся в атаку на обидчика. Бежать ему было всего ничего, метров сорок, да только сил почти не осталось. Следующая очередь, ударившая в грудь, опрокинула его и заставила извиваться на земле. Бежать он уже никуда не сможет. А Илья, поражаясь собственному спокойствию, отпустил автомат и вынул из кобуры пистолет. Стрелять в упор он всё же побоялся и подошёл к твари метра на четыре. Взял на прицел место, где должно было находиться сердце, и нажал на спуск. Всё-таки привыкнуть к такой отдаче невозможно, снова заныло запястье. А зверь, рыкнув в последний раз, заскрёб лапами по земле, словно и в смерти продолжая бежать за добычей. Глаза его постепенно стекленели.

Сзади, шатаясь и используя винтовку вместо костыля, приближался мужик в форме. Выглядел он паршиво, бледный, из носа и ушей текла кровь, а шею пересекала глубокая царапина. Подойдя поближе, он оценил состояние убитого волка, несильно пнул его по задней лапе и обратился на незнакомом языке.

Илья привык вслушиваться в интонации, но теперь, разобрав отдельные слова, вдруг понял, что язык ему знаком. Произношение звучало чудовищно, но язык был английским. Которым, к тому же, Илья владел в совершенстве. Во фразе горе-охотника он определил, что тот благодарит его за спасение и обещает ему море выпивки в трактире.

— Что это за зверь? — спросил Илья, пытаясь копировать акцент незнакомца.