Перелетная элита

– Правда, что вас хотели назначить министром культуры?

– Я дважды, насколько мне известно, стоял в кадровом резерве, как сейчас модно говорить, в шорт-листе. Однажды мне даже позвонили «сверху» и сказали: готовься, тебя скоро пригласят на беседу. Я провел несколько бессонных ночей, с ужасом понимая, что если назначение состоится, то в ближайшие годы придется забыть о творчестве. Потому что министр – это круглосуточный администратор, а если он не администратор – то плохой министр. К тому же, я тогда прилично выпивал. И отчетливо видел, как, хватив лишку, вываливаю президенту всю правду! В разгар терзаний я включил телевизор, а там – новый министра культуры Авдеев, похожий на похоронного агента. Можете не верить, но я страшно обрадовался. Между прочим, в советские времена меня звали работать в отдел культуры ЦК партии, и я два раза – к вящему изумлению людей, которые меня приглашали, – отказывался. Потому что такие предложения обычно не отвергали.

– Прочитав эти строки, люди в Кремле поймут, что они поступили верно, отказавшись от вашей кандидатуры. И все-таки, почему сорвалось назначение?

– Думаю, что для этой должности я слишком сам по себе. Чиновник должен уметь работать в команде. Для писателя командная психология – гибель. В общем, кадровое решение было принято верное.

– Мандельштам давным-давно сказал, что «мы живем, под собою не чуя страны». А вы «чуете»?

– Думаю, да. Кстати, Мандельштам, пожив далеко от Москвы, страну почувствовал. Только власть этого не оценила. Я сам много езжу по России. Мои пьесы ставят в провинциальных театрах, бываю на премьерах. Встречаюсь с читателями, примечаю, как живут люди. То, что телевидение не отражает реальности происходящего, очевидно. И боюсь, что многие наши руководители черпают информацию о жизни в России из экранных картинок. Этим «страдал» еще Ельцин…

– Возможно, и нынешний президент страны пользуется теми же каналами информации…

– Я в этом не уверен. У него информационный круг гораздо шире. Сужу по тому, как на встречах с тем же Народным фронтом он оперирует цифрами и фактами, совершенно не созвучными бодрому тону телепередач.

– То и дело показывают, какая у нас сильная армия, какое мощное оружие у нее появилось, сколько сформировано новых дивизий…

– Безусловно, держава должна быть сильной. Только непонятно, зачем об этом кричать? Если эта информация – для американцев, то они и так все знают, благо «кротов» во времена Горбачева и Ельцина развелось множество. Может, этой мощью хотят впечатлить народ? Но такое уже было много лет назад: кричали, что разобьем любого врага на его территории, а потом пятились до Москвы… Лучше молчать, но не пятиться.

– В заключение вернемся к «Литературной газете». Как она переживает кризис?

– Как и вся страна – нелегко. Но кажется, что самый крутой и опасный поворот мы прошли. Во всяком случае, хочется в это верить.

– Почему вы перешли на новый, небольшой формат?

– Здесь есть несколько причин. Во-первых, это дань традиции – такой формат был у первых номеров «Литературной газеты», которые редактировали Дельвиг и Пушкин. Во-вторых, это удобнее для читателей. Скажем, газету можно раскрыть в часы «пик» в переполненном транспорте… Ну, и еще, конечно, чуть-чуть на бумаге экономим… Внешний вид, безусловно, важен, но главное в газете – это содержание. Об этом мы говорим на каждой редакционной «летучке». И, как водится, готовим «гвоздь» номера. А лучше сразу несколько. Недавно за такой гвоздь – острый материал об открытии в Екатеринбурге «Ельцин-центра» – меня едва не сняли с работы… Материал назывался «Мумификация позора». Дальше рассказывать?

– Не надо! Спасибо за беседу…

Беседовал Валерий БУРТ

Конец литературы

– В конце календарного года литпремии традиционно оглашают «короткие» списки. Вам не кажется удивительным, что некоторые авторы присутствуют в каждом из них (например, Гузель Яхина, Роман Сенчин)?