Перелетная птица-2

В свободной комнатке он уселся за некрашеный деревянный стол и задумался о том, что писать. Судя по всему, у русских имелось полное досье и на него и на остальных кадровых разведчиков, отправленных в эту злосчастную экспедицию. Отсюда следует вывод: в центральном офисе, в самой Англии крепко течёт. Кто-то передал русским три сотни досье на них. Но скорее всего утечка гораздо массивнее: майор подозревал, что крот в центральном офисе британской разведки имеет доступ к самым охраняемым секретам разведывательного сообщества. Из этого следует, что писать придётся максимально полно. И ведь что обидно: даже не сошлёшься на статус военнослужащего – им всем под личную подпись довели официальное письмо МИД Великобритании, в котором английским по белому было написано, что Англия войны Российской империи не объявляла, и за действия отдельных авантюристов и наёмников отвечать не может.

– Сэр, разрешите присутствовать? – раздалось рядом.

Майор оглянулся на лейтенанта стоящего у двери.

– Заходите Джером, присаживайтесь. Вас уже выпотрошили?

– Не поверите сэр, но на допросе мне пришлось постоянно твердить: «Да… Так и есть… Совершенно верно». – поведал лейтенант – Меня не спросили только о том, как я в свои пять лет украл у тётушки Доротеи пятнадцать пенсов и попался самым нелепым образом. Всё остальное, до самых постыдных подробностей, им известно.

– С моим послужным списком он ознакомлены ещё лучше. – криво усмехнулся майор – Что вы посоветуете, Джером?

– Отказываюсь выступать советчиком, уж простите великодушно. Что касается меня, то не стал скрывать ничего. Впрочем, мне ещё никто не доверял никаких тайн, тем более военных и государственных.

– Что же, это вполне разумная линия поведения. Как дела у нашего общего приятеля?

– Капитан Мак-Доннелл оказался не запятнан сотрудничеством со спецслужбами и получил предложение работать сменным мастером на заводе.

– Согласился?

– С восторгом. У него оказалось несколько разработок по его специальности, от которых отмахнулись в Англии, вернее попытались вытянуть бесплатно. А русские предложили недурные условия.

– Повезло ему. Ну да бог с ним. Что же, в таком случае, и я выложу всё начистоту, тем более что наше начальство сдало нас со всеми потрохами.

***

На этот раз путь до Петербурга был лёгок и приятен: большому, четырёхмоторному «Журавлю» понадобилась всего одна промежуточная посадка в Казани, чтобы довезти своих пассажиров в Петербург. На Комендантском аэродроме генерала Брусилова с его штабом встречал почётный караул и оркестр. Трибуны были заполнены восторженными зрителями, в воздухе летали воздушные шары, а две «Сороки» тянули за собой транспаранты «Россия приветствует освободителя Уйгурии»!

Александр вместе с остальными пассажирами спустился по трапу, где встал в строй с остальными офицерами и генералами. Он смотрел, как император спустился из своей ложи и вышел на поле и пройдя по ковровой дорожке встал у микрофона. Брусилов сделал десять шагов навстречу и встал у другого микрофона.

– Ваше императорское величество! Войсковая операция по разгрому и пленению наёмной армии, угрожавшей вторжением в пределы Российской империи, завершилась полнейшим успехом! Взяты в плен триста семьдесят тысяч солдат, офицеров и генералов, а также несметное количество оружия, снаряжения и военных материалов. Доложил командующий Семиреченской группы войск генерал-лейтенант Брусилов!

Динамики исправно усилили и донесли до ушей слушателей его слова. Речь императора тоже была недлинной, а самые приятные слова он произнёс в конце:

– Награждение командования победоносной армии будет произведено сегодня же, в Тронном зале Зимнего дворца. Вы как никто заслужили эту честь!

Всё было прекрасно. Солнце ярко светило с безоблачного неба, народ и аристократия в едином порыве изливали на героев потоки любви и признательности, император готовился осыпать их наградами. Но в душе Александра завёлся душный червяк, разросшийся до склизкой холодной змеи в груди: должно произойти что-то неимоверно плохое. Не просто плохое, а отвратительное.

Вот проснулся Шолто Тавиш, принялся сканировать окружающее, но никак не мог отыскать источника. О! вот оно! На башенке, венчающей крышу трибуны, открылось окошко и оттуда высунулось тупое рыло пулемёта Максима. Вот высунулась рука и закрепила сошки лёгкого станка на заранее прибитой к крыше рейке. Сейчас начнёт стрелять! На таком неустойчивом станке рассеяние выйдет чудовищным, но при том количестве пуль, которое может выплюнуть Максим, хватит и императору и Брусилову со всем его штабом, и почётному караулу.

Эти мысли Александр додумывал уже на ходу. Выскочив из строя, под удивлёнными взглядами окружающих он бросился вперёд, сбил с ног Брусилова, схватил Ивана Константиновича поперёк корпуса и бросился к трапу.

– Что ты себе позволяешь! – возмутился самодержец, но Александр не слушал, тащил брыкающееся неимоверно тяжёлое тело.