Перелом

Он крякнул. Задумался. Поколебался. Уступил. Он не стал тратить много слов, не сказал, что согласен, чтобы я взял все на себя; просто сменил тему.

- Я не хочу продавать свою долю в Пудинге.

- Тогда составь список тех лошадей, против продажи которых ты не возражаешь, - сказал я. - Около десятка для начала.

- И кто же, по-твоему, станет покупать их? Новые владельцы не растут на деревьях, как тебе известно. А половинные доли труднее продать… владельцам нравится видеть свои имена в программах скачек и в прессе.

- Я знаю уйму бизнесменов, которые рады будут иметь скаковую лошадь, но всячески избегают публичности. Ты выберешь десять лошадей, а я продам твои половинные доли.

Он не сказал, что так и сделает, а просто взял и сделал, прямо при мне. Я пробежал глазами список и только в одном случае не согласился с ним.

- Не продавай Ланкета, - сказал я. Он рассердился:

- Я знаю, что делаю.

- Он будет хорош к трем годам, - сказал я. - Я вижу по его карточке, что он не добился выдающихся успехов как двухлетка, и если ты продашь его сейчас, то не вернешь даже тех денег, что заплатил за него. Он здорово смотрится, и я уверен, за ним будет много побед.

- Чепуха. Ты не. понимаешь, о чем говоришь.

- Хорошо… сколько ты хочешь за свою половину? Он поджал губы, обдумывая мой вопрос.

- Четыре тысячи. Ты сумеешь получить четыре, с его-то родословной. Годовалым он стоил нам двенадцать.

- Ты уж предложил бы цены за всех, - сказал я. - Если не затруднит.

Не затруднило. Я сложил листок, убрал его в карман, взял заявки на скачки, составленные им, и собрался уходить. Он протянул мне бокал для шампанского, пустой.

- Выпей этого… Я один не управлюсь.

Я взял бокал, наполнил его и сделал большой глоток. Он наблюдал. На лице сохранялось суровое выражение, но он отрывисто кивнул мне, даже дважды. Не настолько символичный жест, как трубка мира, но все же своеобразное признание.

В понедельник утром, печатая на машинке, Маргарет сказала:

- Мама подружки Сьюзи говорит, что ей совершенно случайно попался на глаза паспорт Алессандро.

- Который совершенно случайно был припрятан в спальне Алессандро, - сухо сказал я.

- Давайте уж не будем дареному коню в зубы смотреть.

- Хорошо, не будем.

- Мама подружки Сьюзи говорит, что адрес в паспорте не итальянский, а швейцарский. В местечке под названием Бастаньола. Есть от этого какая-то польза?

- Надеюсь, мама подружки Сьюзи не потеряет из-за этого работу

- Думаю, что нет, - сказала Маргарет. - Она прыгает в постель к управляющему, как только его жена уезжает за покупками в Кембридж.

- Откуда вы знаете? Ее глаза смеялись:

- Сьюзина подружка рассказывала мне.

Я позвонил одному импортеру, которому когда-то оказал услугу, и спросил, нет ли у него контактов в городе Бастаньола.

- У меня нет. Но могу организовать, если это важно.

- Мне нужна любая информация, какую только можно достать, о человеке по имени Энсо Ривера. Как можно больше информации.

- Посмотрим, что можно сделать, - бодро пообещал он.

Через два дня он позвонил и сказал поникшим голосом:

- Я пришлю вам астрономический счет за звонки в Европу.

- Нормально.

- Жуткое количество людей замолкало при имени вашего человека. Я столкнулся с небывалым сопротивлением.

- Так он мафиози? - спросил я.

- Нет. Не мафиози. На самом деле, у него нелады с мафией. Они уж чуть ли не на ножах были. Но сейчас у них нечто вроде перемирия.

Он помолчал.

- Продолжайте, - сказал я.

- Ну… насколько мне удалось разузнать… клясться в этом я бы не стал. Энсо как будто скупщик краденого. В основном валюты, но не отказывается от золота, серебра и драгоценных камней из переплавленных украшений. Я слышал… это исходит от высокой полицейской шишки, но через третьи руки, так что хотите верьте, хотите нет … что Ривера принимает вещи, продает или обменивает, берет большие комиссионные и кладет остальное в банки Швейцарии на счета, которые открывает для своих клиентов. Они могут забрать свои деньги в любое время, когда пожелают… и вполне правдоподобно звучит, что у него связи почти по всему миру. А происходит все это под прикрытием вполне легального бизнеса: он торгует часами. Ни разу никому не удалось привлечь его к суду. Полиция не смогла заполучить свидетелей, которые дали бы против него показания.

- Вы проделали великолепную работу, - сказал я.

- Тут кое-что еще. - Он откашлялся. - У Энсо есть сын; понятно, что никто не осмеливается перейти ему дорогу. Ривера известен тем, что безжалостно уничтожает людей, которые не кидаются немедленно выполнять прихоти его сына. У него только этот ребенок, единственный. Ходят сплетни, что он бросил жену… ну, это бывает часто у итальянцев.

- Так он итальянец?

- По рождению - да. Хотя живет в Швейцарии около пятнадцати лет. Послушайте, я не знаю, собираетесь ли вы иметь с ним дело, но несколько человек недвусмысленно предостерегали меня от этого: он опасен. Говорят, если вы в чем-то с ним столкнетесь, то можете заснуть и не проснуться. Или это, или… вы будете смеяться… но существует прямо суеверие: стоит ему посмотреть тебе под ноги, и ты сломаешь кость.

Я не засмеялся. Даже не хмыкнул.