Перелом

Причем сила взрыва оказалась неожиданно большой. Все прилегающие помещения заполнились удушливым черным дымом. Осколками пробило сразу несколько поперечных переборок, а взрывной волной вспучило и разодрало в клочья подволок разрушенного бункера. В результате удара самого снаряда и мощной взрывной волны одна из 178-миллиметровых броневых плит нижнего пояса оказалась вывернута наружу своим нижним передним углом, начав обильно забирать воду в развороченные угольные ямы.

Большие разрушения не позволили быстро добраться до пробоины изнутри, так что заделать ее до полного затопления отсека не удалось. Хотя бы просто ограничить район затоплений сразу тоже оказалось невозможно по этой же причине. Вода быстро разливалась вдоль скоса, а потом и по верху горизонтальной части броневой палубы, начавшей клониться к прорехе из-за появившегося крена.

К подводным повреждениям, полученным от этого снаряда, добавлялась еще и носовая башня главного калибра, которой он лишь едва коснулся в самом начале своего извилистого конечного отрезка траектории. Там от резкого сотрясения разбило в пыль всю оптику и лампы освещения, на время вышла из строя гидравлика. Но к моменту начала стрельбы приводы башни исправить успели, так что в бою она участвовала, получая указания по установке прицела и целика через посыльных с мостика.

Как показал дальнейший ход боя, принятые всеми за невероятное везение, самые первые накрытия вовсе не были случайностью. К тому же помимо феноменальной точности стрельба броненосцев на столь большую дальность оказалась неожиданно частой. Всплески быстро и неумолимо подобрались к японскому флагману, после чего под огнем оказались и оба других броненосных крейсера. Но там разброс все же оказался больше, скорее всего, по причине худшей видимости целей. Долго ждать новых попаданий не пришлось.

Уже в шестом русском полузалпе свой первый тяжелый снаряд получил «Якумо». Один из пары удачно легших фугасов дал прямое попадание, разорвавшись, едва пробив палубу в носовой части, ближе к левому борту. Взрывом проделало большую пробоину в настиле батарейной палубы, а взрывная волна и осколки сильно повредили внутренние помещения. Причем часть из них, пробив палубы, еще и пронизала борт, вылетев в море. Через не очень большие, но рваные пробоины над тонким носовым поясом волнами начало захлестывать воду в значительных количествах. Заделать их на большом ходу оказалось очень не просто. Все, что успевали закрепить, сразу выбивало бешеным напором набегавшей воды.

А накрытия не прекращались. Хотя прямых попаданий больше пока не было, на «Якумо» от близких разрывов открылась течь в румпельном отделении, при этом электрический привод руля вышел из строя. Осколками вывело из строя два 76-миллиметровых орудия, а на кормовом мостике ранило старшего офицера.

Шедшие следом «Адзума» и «Токива», также находившиеся под огнем, страдали только от осколков. Видимо, частично скрытые дымом головного крейсера, они временами пропадали из вида для противника. Разброс в адресованных им залпах был гораздо большим, хотя русские снаряды все время ложились неподалеку. Но и сами они почти не видели, кто их бьет.

Зато на «Якумо» уже не только с мачты, но и с мостика могли наблюдать, как с общей частотой в четыре двенадцатидюймовых снаряда в минуту стреляла вся русская броненосная колонна, медленно ползущая поперек японского курса. Отвечать мог только головной, и то лишь носовой башней. Но из-за встречного ветра и брызг все еще не удавалось определить дальность до цели.

Като уже успел немного отойти от шокировавшей всех неожиданно опасной стрельбы противника, считавшегося небоеспособным. Пока было только два попадания в его корабли, без фатальных последствий. Оба пострадавших сохранили скорость и артиллерию, хотя, судя по рапортам и появившемуся крену у «Адзумы», урон оказался неожиданно большим. Позиция была неудобной, но пока его вполне устраивало, что отряд главных сил оттягивал на себя весь огонь противника. Достаточных оснований отказываться от первоначальных планов он еще не видел.