Перелом

страх

идти в страх,

мять ему щёки
лохматые,
всеми лёгкими

вдыхать его,

чтобы грудь резала
и била в голову
эта честная

жизнь —

надоело её бояться.
да, меня прокусил
до сердца

страх. я боюсь

за своих стариков,
за маму свою,
за всё,

что недолюбил,

на что никак
не хватает времени.
страх,

учи меня.

колёса

колёса не скрипели —

они смеялись.
я буду с теми,
кто нравится

мне,

кто со мной на закат
румяный поедет,
кто рад

не новому дню,

а новой секунде.
я их люблю,
как солнце любит

купаться в лугах

перед сном.
моя любовь пахнет
как зверобой

и роса,

а мой старый велосипед
летит, смеётся
и не будет

скрипеть!

***

душно —

жарится день,
ходит с распущенными,
потеет —

лето

ему надоело уже,
он всех проведал,
всех пожалел,

собрал гостинцы —

ему пора
возвратиться
в сентябрь,

а там —

солнце потише,
и как сплетничает листва
слышно,

когда с кем-то

идёшь вдвоём
через красный проспект
домой,

и в ночном окне,

уже выпив и спев,
чертишь созвездие
девы.

быть

от этого

не отказаться,
кого бы с тобою не было
в месте/в пространстве —

уйдут,

и так будет надо,
а ты закройся на ключ
тогда,

полей цветы,

не смотри в окно —
там спешат к своим
и есть дом,

а ты — тут,

с тобой всё в порядке,
тебя тоже ждут
и нуждаются

в тебе,

в твоих рассказах
про историю представлений
массовых —

всё нормально,

каждый — один.
да, но рядом
хотим

быть.

***

многое

я не напишу —
сдержат стыдом/законами,
ещё какой-нибудь чушью,

поэтому строчкой,

но буду честен —
я верю очень,
что изменится

всё,

только не человек.
море выползет на песок,
сляжет ветер,

но кто-то,

даже в пустыне,
последнюю сложит
быль

на тихом песке

и в него упадёт,
а с ним — все
народы,

память

и просто время —
его некому будет считать.
человек

проваливается —

держи!
его/твоими пальцами
на песке писать

жизнь.

жить

развязываю —

не распускаю язык.
не сказано
и половины

мной —

слышьте/слушайте
ежесекундный бой
кукушки

с железным горлом.

она мерит
каждому поровну
своей

песенкой —

ку-ку, ку-ку —
и всё чудеснее,
и дышишь глубже,

вдох —

ещё один,
и охота
до смерти —

жить!

***

нет

ничего прямого —
у каждой ветки
свой перелом

есть.

спасибо зодчему —
он каждому крестик
точит —

дереву,

и тем, кто снизу.
тем, кто не верит,
и тем, кто постится

он изгибает

до искр и треска
самое
человеческое —

раз!

и уже людей двое —
тот, кто сейчас
и другой,

который засохнет
за’ ночь
без похоронного
плача

и обряда.

а первому — жизнь
праздновать
и

благодарить.