Перелом

Я коротко вздохнул. Слишком проблематично. К тому же мне надо было избавиться от Энсо до того, как мой отец выйдет из больницы. Похищение Алессандро может затянуть дело и способствовать уничтожению конюшен. А жаль...

Алессандро нетерпеливо ждал, когда мы, наконец, прибудем на место, но вел себя спокойнее, чем я ожидал. Голова его была гордо поднята, а тонкие пальцы сжимались и разжимались, так что не оставалось сомнений, что настроен он весьма решительно.

Я увернулся от идущего навстречу грузовика с цистерной бензина, водитель которого, видимо, решил, что он во Франции, и мимоходом заметил Алессандро:

— Если у вас что-то не получится, не вздумайте грозить другим ученикам местью. Надеюсь, это вы понимаете?

По-моему, он даже обиделся.

— Я никогда так не сделаю.

— От дурных привычек трудно отказаться. — Я постарался, чтобы голос мой не звучал осуждающе. — Особенно когда сильно волнуешься.

— Я сделаю все, чтобы победить, — заявил Алессандро.

— Да... Только не забывайте, что, если вы придете первым, оттеснив кого-нибудь, распорядители присудят приз другому, и вы ничего не выиграете.

— Я буду осторожен, — ответил он, задрав подбородок.

— Правильно, — согласился я. — Но благотворительность тоже не обязательна.

Он подозрительно посмотрел на меня.

— Я не всегда понимаю, когда вы шутите.

— Я почти всегда шучу, — сказал я. Некоторое время мы ехали молча.

— Неужели вашему отцу никогда не приходило в голову, что куда проще купить одну из лошадей, которые с наибольшей вероятностью могут победить на скачках в дерби, чем насильно устраивать вас в Роули Лодж? — спросил я, когда мы проехали Уэверби.

По лицу Алессандро было видно, что он об этом не задумывался.

— Нет, — ответил он. — Я всегда хотел скакать на Архангеле. На фаворите. Я хочу выиграть скачки в дерби, а лучше Архангела никого нет. Всех денег Швейцарии не хватит, чтобы купить Архангела.

Это было верно, потому что жеребец принадлежал великому спортсмену, восьмидесятилетнему банкиру, у которого осталась одна цель в жизни: выиграть дерби. В течение многих лет его лошади приходили в дерби вторыми и третьими, он выиграл все остальные скачки, какие только есть в календаре, но самый главный приз все время ускользал от него. Архангел был лучшим жеребцом, которого он когда-либо имел, а времени оставалось все меньше и меньше.

— Кроме того, — добавил Алессандро, — мой отец никогда не будет тратиться, если желаемого можно добиться с помощью угроз.

Рассуждая о методах отца, он, как обычно, не видел в них ничего странного или нелогичного.

— Скажите, вы когда-нибудь пытались взглянуть на своего отца со стороны? — спросил я. — Задумывались о том, хороши ли средства, которыми он добивается поставленных целей, и нужно ли вообще их добиваться?

Алессандро удивленно на меня посмотрел.

— Нет... — неуверенно протянул он.

— Какую школу вы заканчивали? — спросил я, пытаясь подобраться к нему с другой стороны.

— Я не ходил в школу, — ответил он. — У меня были два учителя на дому. Я не хотел ходить в школу. Я не хотел, чтобы мне приказывали и заставляли учиться каждый день...

— Значит, оба ваши учителя целыми днями ковыряли в носу?

— Ковыряли... О, я понял. Наверное. Англичанин очень любил уходить в горы, а итальянец ухаживать за местными девушками... — В голосе его не было иронии, Алессандро говорил серьезно. — Когда мне исполнилось пятнадцать лет, они уехали. Я целыми днями ездил верхом, и мой отец сказал, что нет смысла оплачивать двух гувернеров вместо одного учителя верховой езды... Он нанял старого француза, бывшего инструктора-кавалериста, который многому меня научил. Я часто уезжал к знакомому отца и охотился на его лошади... Тогда же понемногу увлекся скачками. Любительских скачек было очень мало, и мне удалось участвовать только в пяти или шести. Мне очень понравилось, но я чувствовал себя по-другому, чем здесь... А затем однажды мне стало скучно, и я сказал об этом отцу, а он ответил: «Хорошо, Алессандро, скажи, чего ты хочешь, и я все сделаю», а я как раз вспомнил Архангела и сказал просто так, не думая: «Я хочу выиграть английские скачки в дерби на Архангеле...», а он засмеялся, как часто смеется, и сказал, что так и будет. — Он умолк. — Потом я спросил его, правду ли он говорит, потому что, чем больше я думал, тем больше понимал, что ничего в жизни не хочу так, как этого. Ничего. Отец сказал мне, чтобы я не торопился. Что всему свое время, но мне хотелось как можно скорее поехать в Англию, поэтому, как только он покончил со своими делами, мы сразу приехали.

Примерно в десятый раз Алессандро обернулся и посмотрел сквозь заднее стекло. Карло был на месте, преданно следуя за нами.

— Завтра, — сказал я, — можете поехать со мной в Ливерпуль. Кроме Холста мы заявили еще пять лошадей, и я остаюсь там на три дня. Так что в Тийсайд отправитесь без меня.

Он открыл рот, чтобы запротестовать, но я оборвал его.