Перелом. От Брежнева к Горбачеву

— Да, — ответил я, — мы действительно договорились, но в предварительном порядке. Свое согласие я обусловил подтверждением из Москвы. Сегодня мною получено указание, которое не позволяет мне сделать это.

— Что ж, — произнес Лидгардт, — я понимаю. Но вы подвели многие делегации, которые уже заангажировались перед своими столицами.

В общем, реакция шведского посла была сдержанной. Нигде — ни публично, ни в кулуарах — он не раздувал скандала. Но после этого злосчастного эпизода шведская делегация весьма осторожно относилась к тому, чтобы выступать в роли посредника.

Пленарное заседание 5 июля прошло спокойно. Зная позицию группы соцстран, нейтралы не настаивали на своем предложении. Зато натовцы решили отыграться сполна. Джим Гудби заявил, что предложение групп Н + Н подходит им «вплоть до последней запятой».

В прессе разыгрался скандал. Шведская «Дагенс Нюхетер» изобразила финальное заседание конференции в гротескных тонах. «Обстановка в Культурхюсете в пятницу, писал Андреш Меллбурн, чем— то напоминала выпускной вечер в школе». В роли приехавшего инспектора выступал Генсек ООН Перес де Куэльяр. На галерке собрался весь дипкорпус, представлявший родителей и друзей. Но ученики — т.е. делегаты вели себя плохо. Многие курили прямо в зале. Однако «самым шаловливым учеником оказался глава советской делегации Олег Гриневский, который сорвал все представление. Мировая пресса толпилась вокруг него, а он разъяснял, почему СССР и восточный блок сказали «нет» нейтральному предложению о дальнейшей повестке дня, взяв тем самым на себя ответственность за отсутствие результатов на прошедшей сессии».

Что ж, это было недалеко от истины.

ГЛАВА 6

ПРОИГРЫШ ПО КРУПНОМУ

Видимо, мы просчитались, не угадав настроений в Кремле. Всего на два месяца, оторвались от Москвы и вот на тебе: просмотрели очередной зигзаг в советской политике, понадеявшись на директивы, которые никто не отменял.

Как раз на весну пришлась очередная вспышка враждебности по отношению к Вашингтону. Советский Союз демонстративно отказался участвовать в Олимпийских играх в Лос—Анджелесе. В прессе усилилась антиамериканская риторика... Достаточно упомянуть интервью маршала Огаркова 9 мая в День победы, где он сказал, что «фашистские недобитки и реакционные империалистические силы открыто ведут дело к реальной подготовке новой мировой войны». И как бы в унисон этим словам Советский Союз объявил 17 мая о дополнительном размещении оперативно — тактических ракет СС — 23 на территории ГДР и других стран Варшавского Договора. Потом — увеличил число подлодок с ядерным оружием у берегов США.

Пожалуй, это были последние судороги силовой политики времён Андропова и происходили они скорее всего от отчаяния. До кремлевской верхушки стало, наконец, доходить, что Советский Союз безнадежно проиграл размещение американских ракет в Европе, что уход из Женевы нанес больший ущерб Москве, чем Вашингтону, что антивоенные движение, лелеемое Старой площадью, пошло на убыль... А на горизонте маячила новая беда — программа «Звёздных войн» Рейгана. В Кремле боялись, что она перечеркнёт все советские усилия последних десятилетий выйти на стратегический паритет с США. Кроме того, по фасаду единства социалистического лагеря пошли глубокие трещины — Польша, Румыния, Венгрия.

А что делать? Признать поражение? Нет. Этого кремлевские старцы никогда и ни при каких условиях сделать не могли. Поэтому первой и скорее инстинктивной реакцией было «Мы им покажем!» Шла она в основном от Устинова и Громыко. Черненко не противился, хотя подзуживали его к этому беспокойные помощники Александров и Самотейкин.

А тут еще информация по «соседской линии» подоспела: твердость Москвы и отсутствие переговоров оказывают серьезное воздействие на союзников США — у них начинают сдавать нервы. В начале мая итальянский премьер Беттино Кракси даже разослал письмо всем членам НАТО с предложением остановить развертывание средних ракет, если Советский Союз вернется за стол переговоров в Женеве. И хотя реакция союзников была негативной, в Москве вновь затеплилась надежда: напряжение внутри НАТО нарастает.

Об этом вроде бы свидетельствовал и назревавший политический кризис в Голландии. Большинство парламента собиралось высказаться против размещения Першингов на голландской земле, если вопрос этот будет поставлен на голосование. Но кризис не состоялся. Госсекретарю Шульцу и министру иностранных дел ван дер Бруку удалось решить спор полюбовно: ракеты до 1988 года завозиться не будут.