Переломный момент (ЛП)

Старший резко заговорил с парнем на языке, звучавшем как итальянский – без сомнения, призывая к осторожности с автомобилем, припаркованным рядом с ними.

«Импала» цвета морской волны – автомобиль той поры, когда «больше» означало «лучше». Для своего возраста, примерно того же, что и у владельца, она хорошо сохранилась.

– Нам нужен душ и смена одежды, – сказала ему Молли со всем достоинством, на которое была способна, учитывая обстоятельства.

Они находились в гараже с закрытыми окнами и бетонным полом. Бетон был смешан с кусочками ракушек – похож на тот, который делали на острове Парвати.

– Ты в порядке? – прошептала Джина Молли.

– Жить буду.

Помимо бунтующего желудка, Молли отбила пятки, пытаясь привлечь внимание стуком по металлическим стенам их тюрьмы. Еще она охрипла, зовя на помощь.

Никто их не слышал. По крайней мере, никто, кому было до них дело.

Старший мужчина завел их в дом. В прихожую, а затем в весьма приятно обставленную комнату с широкой кроватью и диваном с бамбуковыми ножками и спинкой. Даже с телевизором, хотя было бы странно, если бы он вдруг работал.

В открытом дверном проеме обнаружилась современная ванная – вся сверкающая белой плиткой и хром.

Кондиционированный и прохладный воздух – спасибо тебе, Иисусе – все гораздо лучше, чем во многих отелях, где она останавливалась. Если не учитывать полное отсутствие вида из окна.

Потому что окон вообще не было.

– Если вы сложите свою одежду за дверью, – сказал похититель, – моя невестка ее постирает.

И с величавым поклоном закрыл за собой дверь.

Он что, просто оставил ее незапертой?

Джина подумала о том же и подошла к двери. Открыла ее.

Молодой мужчина, которого они видели в гараже, стоял на страже в коридоре и все еще держал лом.

Джина быстро закрыла дверь.

– Ладно, – сказала она, отходя от двери, и повторила, понизив голос: – Ладно.

Она явно почувствовала себя лучше.

Хотела бы Молли сказать то же самое.

– Их трое, – продолжила Джина. – Мы пока видели только двоих, но он упомянул третью – невестку. Я видела только один пистолет, а в последнее время и он пропал. Что нам надо сделать, так это быть готовыми, когда они вернутся. Может, мы попросим Лома помочь. Скажем, например, что в туалете не работает слив, а когда он войдет, ударим по голове.

Она подошла к кровати и стянула покрывало, чтобы взглянуть на металлический каркас.

– Мы должны сбежать. Сейчас – пока не прибыло подкрепление.

Голос Джины становился все слабее и слабее, словно она говорила с большого расстояния, а не в нескольких шагах от Молли. Плохой признак.

– Поможешь мне с этим? – спросила Джина, пытаясь сдвинуть матрас.

Молли попыталась подойти к ней, но оказалась на кровати. Ноги ее не слушались.

– О, это действительно поможет. – Тон Джины был резким, пока она не подняла взгляд. – Молли? Ты в порядке?

Щека Молли прикоснулась к свежим простыням. Как она здесь очутилась?

– Только… закрою глаза, – пробормотала она. – Только на секунду… Можем мы… сбежать… чуть позже?

АВИАБАЗА «РАМШТАЙН», ГЕРМАНИЯ

22 ИЮНЯ 2005

НАШИ ДНИ

Пока они ехали к авиабазе «Рамштайн», Джулз Кэссиди объявил тайм-аут.

Это мало чем отличалось от тех тайм-аутов, что делал отец Макса во время долгих семейных поездок.

Макс сидел на заднем сидении между братом и сестрой, и не только потому, что был самым младшим, но и потому, что обычно ладил с обоими. Когда они принимались драться, то вынуждены были драться через него. Хотя бывали и раздражающие случаи, когда они объединяли силы и нападали на него.

И тогда его отец обычно требовал полной тишины.

Прямо как Джулз, когда они покинули отель.

По пути на авиабазу они останавливались лишь дважды: чтобы взять напрокат автомобиль, и в торговом центре.

Как хороший командир, Джулз убедился, что его команда должным образом – и на самом деле – оснащена. Он захватил пару джинсов с полки, даже не спрашивая размера Макса. Несомненно, он и так знал, что носил Макс, вплоть до фасона и марки.

Добавил пару тапочек – и снова он знал, на какой полке их найти – и легкий пиджак, прежде чем они спустились к машине и тронулись в путь.

Лишь когда они приехали на авиабазу, почти после полуночи, Джулз позволил Максу и Моранту заговорить друг с другом, не говоря уж о выяснении отношений.

Но сначала он проверил, что в запасе еще есть целый час для взаимного убийства, прежде чем они поднимутся на борт самолета в Индонезию, и отвез всех в укромный уголок летного поля, где их не смогут подслушать.

– Кто будет первым? – спросил Джулз, приподнявшись на носочки, словно рефери в боксе.

Грейди Морант, он же Лесли Поллард, он же Дейв Джоунс, поднял руку, но не заговорил.

Он осмотрел территорию, отмечая активность на летнем поле – автоматически, по привычке.

Так же, как и Макс. Джулз знал, если они войдут в терминал, то оба двинутся к одному креслу. Спиной к стене, чтобы легче было увидеть, кто входит и выходит.

Он и Морант в чем-то были похожи.

Вот только Макс не связал свою жизнь с криминалом.

Морант наконец-то откашлялся, а затем открыл заседание, совершенно неожиданно признав свою вину.