Перемена мест

Одинокий фонарь светил скупо, и даже грамотный примат не заметил бы сейчас, что удостоверение старого образца с давно просроченным сроком годности. Как баночная икра у хлебосольного Пряника. Наши люди почему-то не обращают внимания на такие мелочи, а кулак иностранца таким способом останавливать мне пока не доводилось. Что ж, подлогом больше – подлогом меньше, я и так уже перешел из разряда законопослушных граждан в категорию робин-гудов. Недаром майор Окунь, увольняя меня из славных органов, так напирал, чтобы я сдал красную книжечку, и так долго не верил, что я ее обронил… Правильно, кстати, не верил.

Все эти мысли прокрутились у меня в голове за какое-то мгновение, пока кулак примата двигался в направлении моей скулы. Однако при виде удостоверения горилла каким-то образом успела погасить скорость кулака. Страх – отец всех рефлексов.

– Как – убийство? – выдохнула горилла, и те, кого я преследовал, получили в подарок еще секунду.

– Так! – односложно рявкнул я, теперь легко вырываясь из обезьяньих лап. Еще секунда проиграна. Рывок за угол в сторону автостоянки, до меня донесся шум заводимого мотора, – целых пять потерянных секунд. Желтый «фиатик» шустро разворачивался. В отличие от театральных зала и фойе, автостоянка была отлично освещена. Только эти прожекторы покамест помогали не мне, а пассажирам яично-желтой машины: я оказался против света, зато они – наоборот. Тью-у-у! Пропела свинцовая пташка над моей головой. Тью-тью-тью-у-у! Еще три пули свистнули на приличном расстоянии от моей макушки. Звуки я услышал почему-то раньше, чем увидел несколько вспышек из открытого бокового окна «фиата». Тью-у-у! Надо же, опять мимо! Очевидно, стрелок занервничал, что с прицельной стрельбой несовместимо. Я зигзагом бросился наперерез «фиату», на ходу выхватывая «Макаров». Силы наши были, понятно, неравны: у парней в автомобиле почти наверняка была автоматическая американская винтовка М-16, предназначенная для стрельбы хоть одиночными, хоть очередями. Редкая штучка для наших краев, машинально подумал я, делая очередной пируэт. Оружие для больших ценителей этого дела: под куртку не спрячешь, но для капитальной разборки – вещь незаменимая. Странно, что я до сих пор жив… Тью-у-у! Свистнуло сантиметрах в тридцати от моего правого уха. Тах! – откликнулся наконец-то мой личный «Макаров». Пуля «Макарова» произвела ничтожные разрушения: со звоном разлетелась и погасла одна фара «фиата». Я обозлился на себя. Тебе не в Лужниках, Яша, спортивную честь Москвы защищать. Тебе, дружок, только по банкам с березовым соком стрелять в весеннем лесу. Может, пару банок и раскокаешь в честь праздника Первомая…

Грохот моего «Макарова» произвел неожиданный эффект. Из правительственных двух машин на стоянке выскочили разом два шофера-мордоворота, уже с пушками в руках, и дико завращали головами, не понимая, откуда стрельба. На желтый «фиатик» эти орлы обратили внимание только во вторую очередь. А вот в первую – на бегущего типа с пистолетом в руке. Стволы их повернулись в моем направлении, и у них-то было время хорошенько прицелиться и соответствующая сноровка. Этого мне только не хватало.

– МУР! – вновь проорал я, упреждая огонь. – «Фиат»! Слева!

Вооруженные мордовороты из правительственных, лимузинов, слава Богу, уловили, что главную опасность представляю не я, после чего открыли пальбу по удаляющемуся «фиату». Насчет их сноровки я преувеличил: стреляли они старательно, но безрезультатно. Им даже не посчастливилось расколотить вторую фару, для компании. Тах! Тах! – включился в хор опять-таки мой «макаров». Ну вот, правый задний фонарь «фиата» взорвался стеклянными брызгами. А толку-то? Тью-тью-у-у! С кучностью стрельбы в этой М-16 все было в порядке, но пули ее упорно ложились не в цель. Как стрелок я чисто профессионально огорчился, но как мишень – порадовался. Ну, я вам сейчас… Я тщательно прицелился в ускользающее заднее стекло «фиата»…

– Й-я-ашка!!!

Громкий крик за спиной заставил меня вздрогнуть, и я, разумеется, промазал. Тах! Тах! – выплюнул мой «Макаров» пули в вечернее небо. Я стремительно развернулся вокруг своей оси. Черник! Куда его понесло?

– Падай, дурак! – изо всех сил заорал я, видя, как Гошка стремительно выбегает прямо на линию огня. Черник не слушал или не слышал.

– Держи-и-и их! – кричал он мне, некрасиво разевая рот. – Они-и-и…

Для пассажиров «фиата» безоружный Гошка не представлял абсолютно никакой опасности, зато это была отличная цель. Как и я сам три секунды назад, Черник оказался в самом освещенном месте автостоянки. Я, не целясь, выстрелил по «фиату», чтобы отвлечь их внимание от идеальной мишени. Поздно. Ах, черт!