Перемена мест

Да! Паспорт! Сейчас же проверяют! А в паспорте фотография. Хорошо, если сличать не будет. Но, скорей всего, будет. На дворе тревожная политическая обстановка.

Он придал физиономии выражение чекисткой серьезности, извлек из кармана пиджака удостоверение, но проводнице не протянул и раскрывать не стал.

— Следственный комитет. Командировка, — произнес он негромко, но весомо. Подействовало.

— Шестое купе. Без соседа, — отрапортовала проводница, выпрямив сутулую спину.

Золотов был приятно удивлен. Ишь, жирует Следственный комитет! Простые майоры в отдельных купе по стране разъезжают! На средства налогоплательщиков. На себя бы поглядели, прежде чем ему, бедному чиновнику, обвинения предъявлять!

Но сейчас отдельное купе в спальном вагоне — что пятизвездочный отель для бомжа. Вряд ли его кто-то вздумает искать в поезде на Великозельск, но для собственного спокойствия Золотов быстро запер дверь, занавесил окно. Морщась, стянул тесные ботинки — словно от колодок ноги освободил. Скинул пиджак, пристроил на вешалку у двери. Босой, в брюках и майке уселся на полку и принялся разглядывать полученный в камере хранения чемодан.

Дешевая подделка под известную фирму. На блестящем золотом замке трехзначный цифровой код. Золотов набрал все нули, и замок со щелчком открылся. Совершенно секретно.

В чемодане обнаружились аккуратно сложенные вещи — форменная одежда следователя, фуражка, нижнее белье, рубашки с футболками, бритвенные принадлежности. Необходимый командировочный минимум. Плоская бутылка коньяка, замотанная в полотенце, лежала сверху в компании складных стаканчиков.

Открыл, плеснул, выпил. Коньяк — дерьмо, но сейчас и керосин за «хеннесси» сойдет. Сразу наступило облегчение — великая сила алкоголя. Ничего, прорвемся! Он достал из чемодана фуражку, лихо водрузил себе на голову и посмотрелся в зеркало. Чуть великовата, но в целом неплохо!

Вдруг вспомнилась девушка на перроне. Та, с игривой косичкой. По сравнению с Жанной она выглядела простовато. И походка не подиумная, а вполне обычная. И ноги хоть и длинные, но не тощие. Но что-то в ней такое было. Даже жаль стало, что она не в его вагон села. И не в его купе. Выпили бы, о политике поболтали… Самая модная тема.

Золотов снова повернулся к зеркалу. Фуражку лихо сдвинул набок, потом вернул по центру головы. Как родная! При желании мог бы сейчас такую же носить. Как-никак юрфак за широкими плечами.

Раздался осторожный стук в дверь. Золотов вздрогнул, сдернул с головы фуражку, уронил на пол. Суетливо поднял, опять водрузил на голову. Лихорадочно соображал: кто может быть там, за зеркалом? Цветоводы или полицейские? И неизвестно — кто лучше. Цветоводов лучше встречать в фуражке — авось не узнают, полицейских — не факт.

— Откройте, пожалуйста, это проводник, — обрадовал из-за двери женский голос. Вячеслав Андреевич выдохнул, как тяжеловес, сбросивший с себя штангу в двести кило. Убрал фуражку, распахнул дверь с радушной улыбкой.

— Что на завтрак желаете?

* * *

Плетневу снился дивный сон.

Будто бы он на каких-то гигантских рудниках. Пахнет хлоркой и протухшей капустой. Вокруг чумазые шахтеры с недобрыми улыбками и кирками в руках, как из клипов «Раммштайна». У него тоже в руках кирка, но что с ней делать — он не знает. Начинает подглядывать за шахтерами — те лупасят кирками в стену рудника, повторяет за ними — тоже долбит стену. И вдруг прямо на него из стены бьет разноцветный фонтан, сшибает с ног и влечет куда-то. Шахтеры с криками «ату его, ату!» бегут за ним, помахивая кирками. Но разноцветный поток оказывается быстрее. Несет Плетнева, как пушинку, куда-то наверх. Отдавшись этой неведомой силе, он испытывает приятное ощущение, ему хочется лететь все выше и выше, к звездам, которые на глазах увеличиваются в размерах и сияют и переливаются. Но на пути к звездам поток вдруг иссякает, и Плетнев летит вниз, хватаясь за воздух. Пробивает какую-то крышу и обнаруживает, что попал аккурат на кровать и теперь лежит на ней, ощущая, как неудобно прогибается вниз тело, а сверху на нем — застиранная простыня. И снова этот мерзкий запах — хлорки и капусты.

Приснится же такое. Нет чтобы что-нибудь приятное. Эротическое.

Надо скорей просыпаться, все равно сейчас будильник прозвонит. Не прозвонил.

— Ужинать будем? — раздался вместо будильника прокуренный дамский голос.

— Нет, спасибо. Ему пока не до ужина, — отзывается другой голос, приятно рокочущий, словно набегающая на берег волна. Совсем рядом.

Теплые руки в резиновых перчатках умело берут голову Плетнева, потихоньку начинают поворачивать в сторону. Тот же рокочущий голос произносит непонятные слова:

— Субдуральная гематома, перелом затылочной кости под вопросом, ушиб челюсти, закрытая черепно-мозговая травма.