Перемена мест

Паше Гудкову высказали все, что думают о нем лично и о его протеже в частности. Самым мягким было сравнение с представителями ЛГБТ-сообщества, что еще раз указывало на дискриминацию последних. После нетолерантной беседы «хороший человек» Коля Деризубов отправил Павла к жене бриллиантового майора юстиции, тоже пребывающей в неведении.

Ирину Гудков поджидал около ее дома, на лавочке, прикармливая несознательных голубей санкционным сыром. Деризубов проинструктировал — заранее не звони, о визите не предупреждай — может, она с муженьком заодно. А вдруг это ее идея — с камнями свалить? Паша, разумеется, и пытался Деризубова уверить: Антоша — мужик честный, на такую подлость не способен. Наверно, когда за вещами домой заехал, все ей растрепал, а она быстро сообразила, что дальше делать, и уговорила, используя власть. Теперь встретятся где-нибудь в Таиланде и ищи-свищи.

Но Ирина, услышав о пропаже супруга, трактовала это совершенно по-иному.

Ну вот! Как чувствовала, что это липовая командировка! Кому ее придурок нужен в Москве?! Никуда он не полетел, а завис с какой-нибудь местной шалавой. У него ведь больше, чем на пригородный мотель, ни фантазии, ни средств не хватит.

Поэтому все получилось наоборот. Не Гудков стал пытать Ирину, а она его. Угрожая нанести тяжкие физические увечья, не совместимые с половой жизнью. «Где этот козел?! Говори, собака!!!» Паше с трудом удалось доказать, что он тоже в некотором роде потерпевший. Но про камни пока не заикался.

Во время допроса Ирина без конца набирала номер сбежавшего супруга, изрыгая потоки ревнивых проклятий. И опять-таки, в ход шло невинное ЛГБТ-сообщество.

А между тем плетневская трубка с писклявым рингтоном елозила, вибрируя, под московским кустом. В том самом сквере у «Алмаза», где и вылетела из ослабевших хозяйских рук. Дисплей высвечивал надпись «Любимка» до тех пор, пока не начало темнеть и телефон не превратился в своеобразного светлячка в кустах.

Этого-то «светлячка», на свою радость, обнаружило бородатое лицо без определенного места жительства, промышлявшее в сквере в поисках пустых бутылок и металлического лома. Телефон хороший, дорогой — продать можно легко или с хозяина можно навар снять. Или с бабы его. Вон звонит, надрывается. «Любимка»!

Предвкушая навар, бомж нажал на экран, поднес трубку к уху. Осторожно и вежливо произнес:

— Алло.

— Ну наконец-то! — Визгливый голос достигал таких высоких нот, что пришлось бомжу отодвинуть трубку от уха, чтоб спасти барабанные перепонки. — А позвонить трудно? Или опять на собрании? Что молчишь, свинья неблагодарная? Тебя тут обыскались все! Я ведь знаю, где ты! С девками развлекаешься? Сейчас же адрес говори! Приеду, покажу тебе веселенькую жизнь!

Назвать меня «свиньею»?! Даже у лиц без определенного места жительства есть гордость! Цирроз тебе в печенку, любимка. И стригучий лишай в башку.

— Да пошла ты, дура…

Бомж отключил трубку, вытащил сим-карту и выбросил под куст. Придется телефон на вокзале знакомому барыге толкнуть. Тот, конечно, даст мало, но искать хозяина после диалога с его любимкой расхотелось.

У любимки же от возмущения начались жестокие лицевые судороги. Раньше муж никогда себе такого не позволял.

— Ах ты гад! Скотина неблагодарная! Я тебе покажу дуру! — заорала Иринка в пустоту.

— Где он, где? — волновался стоящий рядом Гудков. — В Москве?

— Не знаю! Не сказал. Послал меня! Ты представляешь?! Меня! Которая его из дерьма вытащила! Человеком сделала! Поганец! Только вернись теперь!

Гудков выдернул из рук истерички трубку, принялся нажимать на кнопки, кричать: «Антон! Антон!!!» Безуспешно.

«Абонент временно недоступен», — механически повторял бездушный оператор.

— Конечно, послал! — не выдержал Паша. — На хрен ты теперь ему нужна! С такими деньгами! Новую найдет, без выкрутасов!

— С какими деньгами? — мгновенно насторожилась Ирина.

Плетнев, кроме служебного оклада, ничего добыть не мог. Ни взяточки мизерной. Даже неудобно как-то перед подругами, у которых менее высокие по положению мужики рассекали на «ягуарах» и «крузерах». Может, наследство получил? Ирина лихорадочно перебирала в уме престарелых родственников мужа. Никто из них ничего приличного оставить не мог.

— Алмазы он помыл! Одного крутого мужика! Ему дело доверили, как порядочному, денег пообещали, а он всех нас кинул и свалил.

— Какого мужика?

— А вот в «хаммере» сидит. Пойду докладывать.

Паша перекрестился.

Ирина же призадумалась… А не такой уж Плетнев и размазня… И взяточки, кстати, брать мог… Только ей ничего не доставалось… Ладно, любимый, поглядим, кто умнее…