Переменные ветра

— Хорошо. Решение ваше. Но если вы так негостеприимны, я тоже могу быть невежлива, — Катерина глянула вниз. В ущелье ревел далёкий горный поток, берущий начало в ледниках. Потом перевела глаза на белую скалу и сказала:

— Ко мне вода, из горного льда,
Из сердца горы, забытой поры,
Открой водопад, ущелья не спят,
Не будет тиши в лесистой глуши!

Скала возвышающаяся слева от Катерины задрожала, загудела, треснула, оттуда вырвался неистовый поток воды, и выплеснулся на лес, Катерину Бурый закинул себе на спину, как только она договорила, Баюн прыгнул сам, и они аккуратно взлетели, наблюдая, как лесные духи, пытаются удержаться, устоять под диким напором воды, хватаясь за стволы деревьев, вопя и воя.

— Сказочница!!! Останови поток!!! Останови! Мы согласны!!! — завопили лесные духи.

— Верни водопад потоки назад,
В ущелье лети, на солнце свети,
Играй под луной, искристой стеной.
Оставь своё золото, да не со мной!

Ревущие струи воды, словно ледяные языки, слизывающие камни, пытающиеся подмыть и выдрать с корнями вековые деревья, отхлынули и полетели с отвесной скалистой стены вниз, на самое дно ущелья, вливаясь в поток ледяной воды ревущий там.

Волк мягко опустился на мокрую скалу, с которой начисто смыло землю и мох. Лесные духи с трудом отцепляли сведенные судорогой пальцы от еловых стволов.

— Ссссказочница, ты с честью выполнила ссссвою часть угггоовора, — у старшего лесовика зуб на зуб от холода не попадал. — Ззззабирай жжженихххха. И уууууббббирайсся отсюда…

— Что значит убирайся? Опять? Опять хамство и полное отсутствие гостеприимства, — Баюн развлекался. Он увидел краем глаза, что Жаруся и Сивка управились и с огромным сосновым стволом, прижимающим Степана и со снежными пластами, его укрывающими, и Жаруся уже аккуратно вытащила его и зависла в воздухе.

— Да, это как-то совсем не вежливо… — задумчиво протянул Бурый, как бы невзначай глянув на скалу, с вершины которой падал открывшийся водопад, а за ним было скрыто узкое ущелье.

— Нет! Нет-нет! Мы пппросто не так выразились. Мы имели ввввиду, что оооччччень благодарны, и что теперь мы не будем убивать этого юношу. Вы можете его забрать.

— Вот спасибо. Только мы его уже забрали, — сухо ответил Баюн. — И он, возможно, останется тут ещё на некоторое время, так вот, больше его не трогать! Понятно?

— Конечно! Конечно же! — закивали головой лесные духи, опасливо косясь на Катерину. — Мы его больше не тронем!

— Нда… Да попробовали бы!!! Ладно, недосуг нам… Жаруся, солнце моё, неси его воооон туда! — Кот замахал лапой направо.

Степан висел в коготках Жар-Птицы и не подавал никаких признаков жизни. Катерина очень переживала, что они опоздали. Как только Волк снизился, Баюн спрыгнул и кинулся к Степану, которого Жаруся бережно опустила на снег.

— Катюша, давай-ка я, — Волк спустил Катерину, обернулся человеком и шагнул к пареньку. — Дааа… Хорошо его поломало! Дай воду и отойди пока к Сивке. Переломов много, есть открытые. Не надо тебе на это смотреть. Приятного мало, прямо скажем.

Катя протянула ему флаконы с живой и мёртвой водой, и добравшись до Сивки уткнулась ему в гриву.

— Ничего, ничего не переживай, успели. Всё сейчас будет хорошо, — приговаривал конь, утешая её.

Волк ворчал что-то вроде того, что нечего было изгаляться и летом на лыжи лезть, но ловко складывал осколки костей, Кот поливал всё мёртвой водой, а Жаруся — живой, аккуратно держа флакон в лапке.

— Всё, напои и готово. Только согреть его надо. А то если бы сначала согрели, мог бы в себя раньше времени прийти. Ему такая боль совсем не нужна. И так натерпелся, — командовал Баюн.

Жаруся принесла Кате оба флакона с водой и оглянулась через крыло на Бурого. Хмуро прищурилась, — Волк, застегни ты на нём эту ерунду! Как чулок, право слово, комбинезоны эти дурацкие! Что носят… Что носят…

Катерина выдохнула. Если Жаруся ругается на моду, значит всё нормально. — Ну, а ты чего ждёшь? Иди уже, можно. Он в приличном виде и почти герой! Почти, потому что чуть не умер по-дурацки, а герой, потому, что всё-таки нас дождался, — Жаруся подтолкнула Катерину крылом.

— Стёп! Степан! Стёпочка!

Странное дело! Померещится же такое! Он понял, что дело совсем плохо, уже когда увидел, что сходит лавина. Да, собственно и не большая лавина, но ему и этого хватило с избытком! Его судорожные попытки куда-то свалить с пути снежного потока были совершенно бесполезны, и очнулся он уже на уступе в ущелье. Сначала и боли не ощутил, попытался высвободиться от пласта снега, потом понял, что его прижало стволом, а уже под конец сообразил, что руки сломаны. Обе. И тут его накрыло такой болью, что очнулся он только от того, что его звали… Звала Катька. — Наверное, бред перед смертью, — он так отстраненно об этом подумал, что даже удивился. — Неужели это со мной всё происходит?