Переменные ветра

— Ну, как же… Я же должна была осознать, какой у меня никчемный папа, а я им заявила, что он у меня самый лучший и мне без разницы, кто и что говорит.

— Прямо так и сказала? — Кир не мог себе представить тактичную и мягкую Катьку в такой роли.

— Ага, — Катерина сощурилась на солнце. — Прямо и понятно. По-моему, она меня после этого даже зауважала немного. Но, я туда больше не езжу. Потому как про родителей никому не позволю гадости говорить, даже папиной маме!

Кир с уважением посмотрел на девчонку. Надо же… Ему и в голову не приходило, что она так может. — А бабушка у тебя на Зою похожа?

— Нет. Это Зоя на бабушку Инну похожа, — Катерина рассмеялась, увидев выражение лица Кира. — Сам понимаешь, мне после Зои Баба Яга уже не очень страшна. Я — человек закаленный и морально подготовленный.

— Её даже кикимора не напугала, которую Баюн в Лукоморье тащил, а она вопила и кусалась, — насмешливо добавил Бурый, который изображал пса и охранял в таком виде свою названную сестрицу.

— Как я это пропустил-то? — расстроился Кир. — Удалось кикимору в Лукоморье доставить?

— Конечно! Катерина ей присказку про веретено сказала, и она впилась в веретёнце как клещ. Специально новое ей купили, едва нашли! — Волк хмуро покосился на Катю, но она тактично не стала распространяться, кто демонстрировал кикиморе веретено и новую прялку. А, главное, в каком образе Бурому пришлось это делать!

Степан приехал еще через неделю, ворчал, как старый медведь на скукотищу и тоску зелёную. Правда, скоро утешился.

— Слушай, бро! Я начинаю понимать Катькиных морских коняшек. Около неё всегда весело, особенно после моего последнего время провождения.

— Не иначе её тетушка разлюбезная накрутила! — Катерина полола цветник и хмуро косилась на Полкана и Вареника, вздыхавших около будок. — Даже не смотрите в эту сторону! Тоже мне, устроили лежбище в цветах! Бронтозавры собачьи!

Ко дню приезда бабушки Инны в доме и на участке был наведён идеальный порядок, калитка к терему была, на всякий случай, заперта с той стороны, собаки выстираны, кошки вычесаны, а Катин папа отправлен на вокзал встречать матушку. Приехал он с нервной улыбкой, бабушкой Инной и неожиданной гостьей — Катиной двоюродной сестрой Ксюшей.

— Да, вот решила взять внученьку с собой, надо же девочке развеяться. Правда, она только что из Турции приехала, а до этого ещё в Греции была. А Катя что? Опять нигде не была? Опять сидит как сыч в лесу! Ну, конечно, ты же не можешь себе позволить отправить единственную дочь к морю! — за празднично накрытым столом голос бабушки Инны звучал громко и решительно. Ксюша мило улыбалась бабушке и презрительно косилась на двоюродную сестру. А потом, из-за стола выйдя, лениво обратилась к Катерине:

— Ну, и чем тут можно заняться? Небось, только на грядках комаров кормишь, да с псами своими возиться! Пошли, хоть покажешь окрестности.

— Нет! Я хочу поговорить с Катериной, а ты отдохни пока с дороги, — бабушка Инна строго посмотрела на Катьку, та безмятежно улыбаясь родителям, спокойно предложила бабушке пройтись до озера.

— Катерина! Я хочу с тобой серьёзно поговорить! Я понимаю, что для такой как ты, будет трудно найти своё место в жизни, особенно учитывая, какой у тебя отец, но ты должна сделать над собой усилие! — начала бабушка, недовольно осматривая соседские дома.

— Бабушка, одну секундочку! Ты меня прости, пожалуйста, но если ты ещё хоть одно слово в таком роде про моих родителей скажешь, то можешь больше и не продолжать, я просто уйду домой, и разговаривать с тобой не буду, — Катерина спокойно смотрела на ухоженную и властную даму, которая могла любить только за какие-то особые заслуги. — У меня лучшие в мире отец и мама!

— Так ты ещё не переросла эти детские взгляды? Пойми, на фоне своего брата… — Инна брюзгливо поджала губы.

— Это не детские взгляды, это мои личные и неизменные взгляды! Я очень уважаю дядю Мишу, но мне, если честно, без разницы, что он открыл и ещё откроет, или не откроет больше ничего. Я его и так уважать буду. И тебя тоже. И мне не нужно сравнивать папу с кем-то. Я его просто люблю и горжусь им. И ещё раз прошу при мне его не критиковать.

Инна Валерьевна в некоторой даже растерянности смотрела на стоящую напротив внучку. Она-то привыкла быть вершителем судеб своей семьи, её суждения не оспаривались и сомнению не подлежали. Старший сын — гений и свет в окне, младший — неудачник и слабак. Почему-то она так и не сумела понять, что слабак не пойдет против её воли в военное училище и физически не сможет стать капитаном военного корабля.

— Нет, дело даже не в том, слабак или нет. Просто надо одинаково любить каждого из своих детей. Прости, бабушка, — печально покачала головой Катерина.

— Ты что, мысли читаешь? — ахнула растерявшаяся Инна.

— Ты просто очень громко думаешь, — Катя потянула бабушку обратно. — Пойдём назад, и я прошу тебя, не расстраивай папу. Он только и отдыхает, когда домой возвращается. И я не дам никому испортить его отпуск. Просто не позволю!