Перемены

— Я не могу сделать это… Не прямо сейчас… Мы должны сосредоточиться… Я… — Сьюзен покачала головой и пошла прочь. Она подошла к перекрестку и, остановившись возле него, начала делать медленные, глубокие вдохи.

Я глянул на Мартина, который стоял, прислонившись к стене здания с безразличным выражением на лице.

— Что? — огрызнулся я на него.

— Ты думаешь, то, что ты чувствуешь в отношении своей дочери это ярость, Дрезден? Это не так, — он подбородком показал в сторону Сьюзен. — Вот ярость. Она знала семью Мендозы — приемных родителей Мэгги — и любила их, как родных. Она первая зашла к ним в дом и обнаружила их. Она нашла их детей. Вампиры в прямом смысле разорвали их на куски. Одному из четырех детей Мендозы было три года. Двое были примерно возраста Мэгги.

Я не мог ничего сказать. Моё воображение показывало мне ужасные картины.

— Нам потребовалось полчаса, чтобы найти все части тел, — невозмутимо продолжил Мартин. — Нам пришлось сложить их вместе, как мозаику. И все это время жажда крови сводила нас с ума. Несмотря на тот факт, что она знала этих людей. Несмотря на её ужас за дочь. Представь это на секунду. Представь Сьюзен, стоящую там, наполненную желанием вцепиться в окровавленную конечность зубами, даже зная, что маленькая изуродованная нога может оказаться ногой её дочери. Вообрази это.

С такой точки зрения, я не думаю, что смог бы вынести это.

— Это закончилось только, когда пазлы из тел были собраны, и мы поняли, что Мэгги среди них нет, — продолжил Мартин спокойным и вежливым голосом. — Она с трудом держится. И если она потеряет контроль, могут погибнуть люди. Она может стать одной из них, — глаза Мартина стали жесткими и, абсолютно холодными. — Таким образом, я принял бы это, как гребаную любезность, если ты перестанешь мучить её, взрывая ей эмоции за пять минут до того как нам предстоит ворваться в дверь супер-охраняемого хранилища.

Я оглянулся через плечо на Сьюзен. Она, отвернувшись от нас, смотрела вдаль, собирая волосы в хвост.

— Я не знал, — пробормотал я.

— В этой ситуации твои эмоции это помеха, — сказал Мартин. — Они не помогут Родригез. Они не помогут маленькой девочке. Я надеюсь, ты прекратишь потворствовать им, пока все не закончится.

— Пока что не закончится? — спросила Сьюзен, возвращаясь.

— Гм, прогулка, — сказал я, поворачиваясь, чтобы провести их переулком. — Это не займет много времени — около тридцати секунд на прохождение по ровному коридору. Но там темно и вы должны задержать дыхание на протяжении всего пути.

— Почему? — спросила Сьюзен.

— Там полно метана и двуокиси углерода, и немного других газов. Если вы зажжете свет, то рискуете подорваться.

У Сьюзен удивленно приподнялись брови.

— А как насчет твоего амулета?

Я покачал головой.

— Света от него на самом деле…. Ггмм, это более сложно для понимания, чем вам нужно знать. Достаточно сказать: я чувствую, есть очень маленький шанс, что это послужит причиной атмосферного взрыва. Как эти предупреждения о статическом электричестве на бензозаправках. Зачем попусту рисковать?

— Ага, — усмехнулась Сьюзен. — Ты хочешь, чтобы мы прогулялись через туннель, заполненный ядовитыми газами, которые могут взорваться от малейшей искры?

— Да.

— И… ты уверен, что это хорошая идея?

— Это ужасная идея, — подтвердил я. — Но это быстрейший путь к месторасположению хранилища. — Я поднял руку, прикасаясь пальцами к красному камню амулета, когда приблизился в точке открытия Пути. Это был старый, заложенный кирпичом дверной проем на уровне подвала в многоквартирном здании.

Женский голос — хриплый и спокойный раздался в тишине — без видимого источника звука. Голос моей матери. Она умерла вскоре после моего рождения, но я был уверен, уверен, как ни в чем в своей жизни: Это был её голос. Он обволакивал меня душевным теплом, и я слушал его, как старую, любимую мелодию, которую не слышал годами.

— Коридор на другой стороне заполнен скопившимся до опасного уровня метаном и угарным газом, с примесью других газов. Эта смесь очень неустойчива, поэтому нет уверенности, какая именно энергия может или не может послужить детонатором взрыву. Сорок два прогулочных шага в дальний конец, который открывает выход на гребень скалы возле Корвина, Невада. — Момент тишины, и потом снова тот же голос, тяжело дыша, дрожа и задыхаясь. — Примечание: Коридор не совсем заброшен. Что-то попыталось схватить меня, когда я проходила через него, — она прокашляла несколько раз. — Примечание второе: Когда будешь в следующий раз собираться в Корвин, не одевай платье, глупышка. Для некоторых фермеров это целое шоу.

— Может быть, это был груй, — пробормотал я, улыбаясь.

— Ты что-то сказал? — спросила Сьюзен.

— Ничего, — продолжая улыбаться, ответил я. — Не обращай внимания. — Я положил руку на дверной проём и мгновенно почувствовал пружинистую эластичность под пальцами. Тут была слабая граница между миром плоти и духа. Я сделал глубокий вдох, выплеснул небольшое усилие воли и прошептал, — Aparturum.