Перемены

Гостиная моей домовладелицы была украшена в стиле семидесятых: горчично-желтый ковер, оливковые обои, полно мебели и безделушек. Я перевалился через дыру, свалив при этом витрину с коллекцией каких-то статуэток. Комната была слабо освещена отблесками поднимающегося снаружи пламени. Я подхватил костыль, несмотря на раздирающую боль, поднялся на ноги и поковылял дальше по квартире.

Миссис С нашлась в спальне. Она спала, практически сидя, устроившись на груде подушек. Ее старый телевизор работал с отключенным звуком; внизу экрана бежали субтитры. Я похромал к ней и мягко потряс за плечо.

Она вздрогнула и проснулась, оттолкнув меня крошечным кулаком, отчего я повалился прямо на задницу, больше от удивления, чем от чего-то другого, и поморщился от боли — от падения, не от толчка. Я постарался не обращать на это внимания и, подняв глаза, увидел маленькую старую леди, державшую небольшой револьвер, наверное, 38-го калибра. В её руках он смотрелся, по меньшей мере, размером с магнум. Она держала его с уверенностью человека знающего, как с ним обращаться — двумя руками, прицелившись в меня через мушку оружия.

— Мистер Дрезден! — возмутилась она дрожащим голосом. — Что вы себе позволяете!

— Огонь! — прокричал я. — Миссис С, так огонь! Огонь!

— Ну, я не открою огонь, если вы будите просто сидеть, — заявила она ворчливым голосом. Миссис Спанкелкриф убрала левую руку с оружия и потянулась к телефону. — Я вызову полицию. Вы сохраняйте неподвижность или я застрелю вас. Не блефую. Это дедушкин револьвер. Легальный и надежный.

Я попытался, не шевеля туловищем указать на дверь спальни, гримасничая и наклоняя голову.

— Ты под наркотиками, мальчик? — ахнула она, крутя диск телефона. — Ты действуешь как сумасшедший наркоман. Врываешься к старой женщине… — она посмотрела мимо меня туда, где в маленьком коридоре возле спальни дико мерцал довольно таки яркий свет.

Я продолжал отчаянно шевелить пальцами и кивать головой в том направлении.

Глаза миссис С расширились, и её рот приоткрылся.

— Огонь! — воскликнула она. — Там же огонь!

Я неистово закивал.

Она опустила оружие и стала выбираться из одеял и подушек. Женщина была одета во фланелевую пижаму, но все равно схватила голубой халат и поспешила к двери.

— Поспеши, мальчик! Там огонь!

Я, отчаянно борясь со своими ногами, заковылял следом за нею. Она повернулась, чтобы посмотреть на меня, очевидно удивленная, что двигалась быстрее. Дым начал сгущаться в воздухе, и шум пожара становился все громче.

Я указал вверх на потолок и заорал:

— Виллоби! Виллоби!

Миссис Спанкелкриф подняла глаза.

— Господи Боже всемогущий! — Она повернулась и поспешила вниз, в холл, к стене, сквозь которую уже начинало пробиваться пламя. Маленькая старушка что-то схватила, уронила, выругалась, затем обернула халат вокруг руки и что-то подняла, используя ткань как кухонную перчатку. Она поспешила ко мне, держа в руке кольцо с ключами.

— Пошевеливайся! Передняя дверь уже горит! К черному ходу!

Мы оба поспешили к задней двери дома. Выйдя на миниатюрный маленький внутренний дворик, я сразу увидел, что вся передняя часть здания уже охвачена огнем.

Ступеньки, ведущие наверх, в квартиру Виллоби, тоже были в огне.

Я повернулся к домовладелице и прокричал:

— Лестница! Где лестница? Мне нужно использовать лестницу!

— Нет! — крикнула она в ответ. — Тебе нужно использовать лестницу!

Вот наказание!

— Хорошо! — кивнул я, показывая ей два больших пальца.

Она торопливо засеменила к маленькому сараю, стоящему на заднем дворе, выбрала ключ и открыла его. Я протиснулся в открытую дверь и схватил металлическую лестницу, которую использовал каждый год, чтобы поднимать и спускать рождественские гирлянды. Отбросив костыль, я использовал вместо него лестницу, перенеся на нее часть своего веса. Я двигался так быстро, как только мог, но казалось, потребовалась целая вечность, чтобы поставить лестницу под окнами спальни Виллоби.

Миссис Спанкелкриф протянула мне кирпич, взятый из невысокой изгороди, обрамляющей цветник, и крикнула:

— Держи. Я не могу подняться по этой штуке. Моё бедро.

Я взял кирпич и положил его в карман плаща. Подъем по лестнице был мучителен. Я хватался за перекладину обеими руками, затем подтягивал вверх тело, перепрыгивая здоровой ногой на следующую ступеньку. Повторять это каждый раз становилось всё сложнее, все больнее. Я стиснул зубы, чтобы не кричать от всепоглощающей боли.

И вдруг передо мною показалось окно.

Я вытащил кирпич из кармана, размахнулся и разбил вдребезги стекло.

Наружу вырвался черный дым, вцепившийся в меня на вдохе. Я начал ужасно кашлять, однако попробовал закричать хрипящим голосом:

— Мистер и Миссис Виллоби! Пожар! Вам нужно выбираться оттуда! Пожар! Подойдите к окну и спуститесь вниз по лестнице!

Я услышал попытку хриплого крика: «На помощь», захлебнувшегося в кашле.

Что-то, возможно баллон пропана на гриле миссис Спанкелкриф, взорвалось с таким шумом, словно о землю разбился арбуз размером с динозавра. Воздушная волна сбила пожилую женщину с ног и выбила из-под меня лестницу.