Перемены

— Да вы настоящий циник, — хмыкнула Молли.

— А мне казалось, циники веселы, игривы и хороши собой.

В главном коридоре царила пустота, и это меня удивило. То есть людно здесь не бывало почти никогда, но время от времени кто-нибудь да встречался.

Я направился в зону Стражей. Здесь располагались казармы военизированных подразделений Белого Совета, и здесь у меня было немало шансов поймать на себе подозрительные, недоверчивые взгляды. Зато и шансы застать здесь Анастасию Люччо, командующую Корпуса Стражей, здесь повышались в разы. К тому же рядом находились кафетерий и административные помещения, так что эта зона относилась к самым оживленным в цитадели.

И казармы, и кафетерий оказались пусты, хотя на столе в одном из помещений лежали разложенные карты.

— Странно, — пробормотал я. — Не будь посты охраны выставлены в обычном режиме, я заподозрил бы какую-нибудь подлянку.

Молли нахмурилась:

— Может, кто-то забрался в головы часовых?

— Нет. Они ублюдки, но профессионалы. Здесь никто, грешащий играми с чужим сознанием, далеко не уйдет.

— Играми? — переспросила Молли.

— Эй, мы же в Соединенном Королевстве! Вспомни «Однажды в Риме».

Мы прошли по коридору в административный блок и там наконец обнаружили хоть кого-то: измотанного вида женщину, сидевшую за допотопным коммутатором — ну, такой штукой с миллионом разъемов, в которые нужно вручную втыкать штекеры телефонной связи. На голове у нее красовались столь же допотопные наушники, и говорила она в столь же допотопный микрофон.

— Нет. Нет, никакой информации. Мы сообщим вам, если узнаем что-нибудь. — Она выдернула штекер из гнезда, воткнула в другое, над которым горела маленькая лампочка, и повторила ту же фразу. Я выждал, пока она проделает эту процедуру еще раз пять, но и после того мне пришлось буквально помахать рукой у нее перед носом, чтобы она нас заметила.

Чародейка застыла и уставилась на меня. Это была женщина довольно солидной внешности, в ее каштановых волосах кое-где поблескивала седина — из чего следовало, что возраст ее может составлять от сорока пяти и до двухсот лет. Взгляд ее скользнул по нам с Молли, и я увидел, как она вся напряглась и чуть отодвинула от нас свое кресло на колесиках: подобно большинству чародеев старшего поколения, она, возможно, считала меня социально опасным типом с суицидными наклонностями. Лампочки на щите коммутатора продолжали мигать — не диоды, а старые добрые лампы накаливания, пощелкивающие при включении и выключении.

— А, — произнесла она. — Чародей Дрезден. Я занята.

— Не сомневаюсь, — заверил я ее. — Чародей Макфи, если не ошибаюсь? Скажите, куда все делись?

Она глянула на меня так, словно я говорил по-эскимосски.

— Ну, все сейчас в холле покоев членов Совета Старейшин. Единственное место, способное вместить всех, кто хочет на это посмотреть.

Я мило улыбнулся, изо всех сил стараясь не выйти из себя.

— Посмотреть? На что?

— На посла, — ответила Макфи, в голосе которой начало сквозить раздражение. Она покосилась на коммутатор. — Вы что, не слышали?

— Простите, был вчера типа занят немного, — ответил я. — Так чего я не слышал?

— Ну, про Красную Коллегию, разумеется. Они прислали чрезвычайного и полномочного посла. — Она улыбнулась. — Хотят сменить перемирие настоящим, полноценным миром. И прислали узнать наши условия не кого-то, а саму графиню Арианну Ортега.

Глава седьмая

Желудок у меня словно завязался в узел.

Графиня вела грязную игру. Разумеется, как посол Красной Коллегии она не могла знать о планах отдельных своих сородичей. Будь я проклят, если все это простое совпадение. Слишком безукоризненно она выбрала время.

И если Красная Коллегия предлагала возвращение к статус-кво — а чародеи старшего поколения любят статус-кво, уж поверьте — а в придачу добавила еще что-нибудь, чтобы подсластить пилюлю… Совет Старейшин ни за что не даст согласия на действия, способные поставить мир под угрозу. Уж во всяком случае, не ради какой-то там малолетней девчонки — и уж наверняка не ради отпрыска самого известного, возможно, сумасшедшего смутьяна по имени Гарри Дрезден и наполовину овампирившейся террористки.

Изрядное число членов Совета считало, что мне нужно было отрубить голову еще в шестнадцатилетнем возрасте. Как следствие этого, чародеи помоложе считали меня крутым и опасным — чем, возможно, и объяснялась моя популярность в их кругу. Однако же вес Совету придавали старшие его члены, а эта компания обрадовалась бы любому предлогу подвесить меня качаться на ветру; похоже, графиня Арианна намеревалась подарить им такой предлог.

Она меня обложила.

Только тут я вдруг обнаружил, что пока мой мозг отстраненно обрабатывает логическую цепочку, гнев выплеснулся из моего желудка и подступает к горлу, а сам я иду ровным, широким шагом по коридору, держа в одной руке посох, а в другой жезл, и руны на обоих горят багровым светом.

Черт, только этого не хватало!

Кто-то тряс меня за руку. Я опустил взгляд и увидел, что Молли вцепилась мне в левый локоть обеими руками. Кроссовки ее скользили по каменному полу — она явно пыталась остановить меня.