Перемены

Стоило дверям лифта отвориться, как обе встали со своих мест, внимательно глядя на нас. Мне приходилось прежде смотреть в зрачок ружейного дула. На этот раз мне показалось, что в меня целятся сразу четыре. Они стояли неестественно неподвижно. У обеих красовались на голове гарнитуры хэндз-фри, но только одна из двух пробормотала что-то в свой микрофон.

Я сделал было попытку шагнуть из лифта, но Гард предупредительно выставила руку, преграждая мне выход.

— Не шевелитесь, пока вас не пригласят, — посоветовала она. — Они вас убьют. Возможно, и меня заодно.

— В этих краях так любят крутых секретарш? — поинтересовался я.

— Я бы рекомендовала вам поменьше шутить, — чуть слышно шепнула Гард. — Они ничего не оставляют без внимания — и никогда ничего не забывают.

Та секретарша, что говорила в микрофон, сжала и разжала пальцы лежавшей на столе руки. Из-под ногтей со столешницы из нержавеющей стали поползли тонкие завитки серебристой стружки.

Я подумал, не отпустить ли шуточку насчет маникюра… и решил, что не стоит, пожалуй. Вот он, какой я умный Чародей Гаджет.

— А вы апельсины тоже так чистите? — спросил мой рот, не посоветовавшись с остальной частью меня. — А кухонные ножи, там, всякие ножницы и садовый инвентарь не точите? А то у моей домовладелицы есть газонокосилка, так ей не помешала бы помощь девушки вроде ва…

— Дрезден! — прошипела Гард; глаза ее расширились от злости и близкого к паническому ужаса.

Теперь обе секретарши целились в меня своими зрачками еще пристальнее. Та, что до сих пор молчала, чуть сменила позу, словно готовясь шагнуть вперед.

— Ну же, Сигрюн, — повернулся я к своей спутнице. — Я пытаюсь налаживать дипломатию. Моя хитрозадость известна всему миру. Если я буду обращаться к ним не так, как в свое время к королевам Фэйре или вампирским Коллегиям — Коллегиям, во множественном числе, — полубогам и властелинам демонов, как знать, вдруг они почувствуют себя оскорбленными?

Гард внимательно посмотрела на меня, а потом в ее голубых глазах мелькнула этакая бесшабашная дерзость. Надо сказать, ей это шло гораздо больше и выглядело естественнее, чем страх.

— Не уверена, что ваши наглость и бесцеремонность являются достоинствами, каковыми вы их полагаете.

— Йех, — хмыкнул я. — Ценное замечание.

Вторая двойняшка чуть склонила голову набок, прислушиваясь, потом снова выпрямила шею.

— Сию минуту, сэр, — произнесла она и уставила указательный палец в мою сторону. — Вы. Пройдите в дверь за моей спиной. — Палец нацелился в сторону Гард. — Вы. Пройдете следом за ним и представите его.

Гард кивнула и мотнула головой в сторону означенной двери. Мы вышли из лифта и, миновав двойняшек, направились к двери. Те поворачивали головы, не спуская с меня глаз. Поверьте, ощущение было довольно жуткое.

За дверью обнаружился длинный коридор, тоже от пола до потолка из нержавейки. В стенах виднелись многочисленные круглые лючки размером с суповую тарелку, все до одного закрытые. У меня сложилось впечатление, что любой посетитель, отведавший деликатесов из этих тарелок, не попросит после обеда счет.

Завершался коридор еще одной парой стальных дверей, бесшумно отворившихся перед нами. За ними взгляду открылась еще одна отделанная нержавеющей сталью комната, вся обстановка которой состояла из одного-единственного массивного стола, за которым сидел мужчина.

Донар Ваддерунг сидел, подперев подбородок рукой, и хмуро всматривался в голографический дисплей компьютера. Первое, что шепнули мои инстинкты — это что этот человек очень, очень опасен.

Впрочем, на вид в нем не было ничего такого особенного. Мужчина в хорошей физической форме, лет сорока с лишним. Долговязый, подтянутый, он сошел бы за бегуна-марафонца, когда бы не слишком широкие и мощные для этой дисциплины плечи и руки. Прическа у него показалась мне длинноватой для его возраста и чуть неряшливой. Любопытного цвета были у него волосы: готовой вот-вот разразиться ливнем грозовой тучи. И голубой как лед глаз. Второго я не видел — он прятался под черной повязкой. Вертикальный шрам вроде моего навел меня на мысль о том, что я, возможно, не ошибался насчет происхождения корпоративной эмблемы. Еще он носил короткую холеную бородку. В общем, внешность его — особенно повязка — сообщала ему образ типа, отсидевшего тридцать лет из положенного тройного пожизненного заключения, а потом уговорившего охрану отпустить его — к вящему их последующему огорчению.

— Сигрюн, — вежливо приветствовал он мою спутницу.

Гард опустилась на колено и склонила голову. Я не заметил ни тени колебания — движение не показалось мне отработанным ритуальным жестом. Она и правда верила, что Ваддерунг заслуживает такой покорности.

— Господин, — произнесла Гард. — Я привела вам чародея, как вы и просили.

— Отлично, — произнес тот и сделал ей жест встать. Не думаю, чтобы она со склоненной вот так головой видела его, но она мгновенно повиновалась. Возможно, они просто натренировались на протяжении нескольких веков.

— Господин, позвольте представить вам Гарри Дрездена, чародея и Стража Белого Совета.

Я поклонился Ваддерунгу.