Перемены. Адская работенка

Но предположим, обстоятельства поджимают, к тому же кто-то сжег ваш дом вместе с лабораторией, а вам все еще нужно кого-то найти.

Вот тут вам просто необходима хорошая, отчетливая фотография. И помощники. Много помощников. Предпочтительно таких, которые не заламывают запредельную цену.

Меньше чем в двух кварталах от церкви Святой Марии расположена «Пицца-экспресс», и как раз туда мы отправились с Саней. Я сделал заказ.

– Не вижу, чем это может нам помочь, – заметил Саня, когда мы вышли, нагруженные четырьмя коробками пиццы.

– Вы привыкли решать все свои проблемы самым прямым путем, – ответил я. – Высадить дверь, порубить в капусту всех, кто выглядит подозрительно, спасти всех, кто выглядит так, как положено выглядеть тем, кого надо спасать. Так?

– Это не всегда бывает так просто, – возразил Саня, не понимая, куда я клоню. – И иногда я пользуюсь автоматом.

– Чего я не могу не одобрить, ибо это прогрессивно, – кивнул я. – Но я о том, что вы делаете свою работу прямо и открыто. Вы хорошо знаете, куда направляетесь, или вам показывают дорогу, а потом вам остается только сделать свое дело.

– Da, – согласился Саня. – Примерно так.

– Моя работа тоже более или менее похожа на это, – сказал я. – За исключением того, что мне никто дорогу не показывает.

– Вам нужно знать, куда идти, – догадался Саня.

– Да.

– И вы хотите спросить это у четырех больших коробок пиццы.

– Да, – подтвердил я.

Некоторое время здоровяк молча хмурился.

– Боюсь, при переводе с английского на логический я упустил какой-то юмор, – произнес он наконец.

– Хорошенькая реплика от неверующего Рыцаря Креста, обладателя священного меча, получающего приказы непосредственно от архангела, – заметил я.

– Гавриил вполне может быть каким-нибудь пришельцем, – невозмутимо парировал Саня. – Впрочем, это не меняет цены того, чем я занимаюсь, – ни для меня, ни для тех, коих я защищаю.

– Коих, – повторил я, постаравшись по возможности убедительнее воспроизвести русский акцент. – Кое-кто практикуется в разговорном английском.

Сане каким-то образом удалось посмотреть на меня сверху вниз, а это непросто, если вспомнить, что я выше на несколько дюймов.

– Я только хотел сказать, что мне не нужно никаких писаных заповедей для того, чтобы вести себя как порядочный человек.

– Да вы, приятель, еще сильнее с катушек съехали, чем я, – хмыкнул я, сворачивая в переулок. – А я разговариваю с пиццей.

Я положил коробки с пиццей на крышки четырех стоявших в ряд мусорных контейнеров и огляделся, нет ли кого поблизости. Время перерыва на обед не самое подходящее для того, что я собирался сделать, но могло и сработать. Я уже набрал в грудь воздуха, но вспомнил еще кое-что.

– Эй, Саня. Заткните-ка уши пальцами.

Здоровяк-русский удивленно посмотрел на меня:

– Что?

– Уши, – повторил я, подергав себя за мочки. – Пальцами. – Я пошевелил своими.

– Слова я понимаю, я все-таки учил ваш английский. Зачем?

– Затем, что я хочу сказать кое-что пицце и не хочу, чтобы вы это слышали.

Саня возвел к небу многострадальный взгляд. Потом вздохнул и сунул пальцы в уши.

Я одобрительно поднял большой палец, затем отвернулся от него, сложил руки рупором, чтобы никто не мог прочитать у меня по губам, и прошептал имя, потом еще и еще раз.

Мне пришлось повторить его не больше десятка раз, а потом над головой мелькнула тень, и что-то размером с ловчего сокола спикировало с небес и застыло, трепеща прозрачными крылышками в воздухе, в паре футов от меня.

– Bozhe moi! – поперхнулся Саня, и Эспераккиус наполовину вынырнул из ножен прежде, чем он успел договорить.

– Надо же, ирония какая – услышать это от вас, – не удержался я.

– А ну давай! – выкрикнул пронзительный голосок – ни дать ни взять актер из шекспировской пьесы, надышавшийся гелия. – Обнажи свой меч, мошенник, и мы посмотрим, кто истечет кровью из тысячи мелких порезов!

Саня стоял разинув рот, так и не достав до конца меч из ножен.

– Это… – Он дернул головой, словно кто-то щелкнул его по носу. – Это domovoi, da?

Обсуждаемый персонаж имел примерно полтора десятка дюймов роста и напоминал внешностью стройного юнца спортивного телосложения с растущими откуда-то из лопаток стрекозиными крыльями и шевелюрой, похожей на пух одуванчика, только лилового цвета. Одежду его словно позаимствовали у старого доброго игрушечного солдатика: десантный комбинезон темно-оливкового цвета с отпоротыми рукавами и прорезанными отверстиями для крыльев. Он носил при себе несколько видов оружия, причем ремни и портупеи в большинстве своем представляли собой нейлоновые ленты от ценников. Один макетный нож висел у него в ножнах на поясе, а еще два – крест-накрест на спине. Я сам подарил ему набор этих ножей на прошлое Рождество, посоветовав хранить половину в надежном месте в качестве арсенала на всякий случай.

– Domovoi? – гневно переспросил маленький фэйри. – О нет, ты не смеешь!