Перемены. Адская работенка

Однако или удар по черепу, или один из моих разрядов замедлили Ика. Я бросился ему наперерез, увернулся от занесенной руки и вырвался из приготовленной для меня западни.

До меня дошло, что на губах моих играет свирепая ухмылка. На бегу я не прекращал палить в Ика, целясь ему в ноги и пытаясь замедлить его еще сильнее. Думаю, почти все заряды прошли мимо, вспыхивая ослепительным светом при столкновении с зеленым огнем Эрлкинга. Адреналин в крови до предела обострил чувства, все звуки и краски воспринимались мной кристально ясно, и я вдруг увидел, где у пожирателя уязвимое место.

Хотя двигался он не по-человечески, непривычно для глаза, заметить это было непросто, и все же я сообразил, что атаковать он предпочитает с одной и той же стороны. Я метнулся вбок, чтобы рассмотреть его получше, увернулся от огромного кулака, едва не оторвавшего мне голову, и увидел, что на ноге у Ика, сзади, чуть выше колена виднеется обугленный шрам. Будь это смертная плоть и кожа, я бы решил, что это результат ожога раскаленным добела предметом, имеющим форму зубов Мыша. Моя собака-фу несколько раз налетела на Ика во время его поединка с Томасом, и полученные раны угрожали оставить Ика инвалидом. Наверное, именно поэтому ему и пришлось тогда ретироваться. Останься он на поле боя, то мог бы вообще лишиться подвижности – при условии, конечно, что Мышу удалось бы налететь на него еще раз.

– Что ж, громила, удачи тебе! – услышал я собственный голос. – Бежать тебе некуда.

Та часть моего рассудка, которая оставалась более или менее нормальной, сочла эту реплику совершенно безумной. Возможно, еще и глупой. В конце концов, Ик продолжал меня преследовать. Доведись ему хоть раз врезать мне своей чудовищной когтистой лапищей, подозреваю, это превратило бы в жидкую кашу кости в той части тела, куда пришелся бы удар. Возможно, за исключением головы, поскольку по некоторым признакам кто-то уже проделал эту операцию с моей головой, причем незаметно для меня.

Пока мне удавалось уворачиваться и отстреливаться, но поддерживать подобный темп до бесконечности у меня бы не получилось. Я ранил Ика и, возможно, замедлил его еще сильнее, но о том, чтобы убить его, речи не шло.

Все сводилось к простому вопросу: что круче – выносливость Ика или моя оборонительная магия? Так или иначе, времени у меня оставалось в обрез, да и силы, которыми я швырялся в преследующего меня пожирателя, тоже начинали иссякать.

Прежде чем я узнал ответ на этот вопрос, характер поединка изменился.

Превозмогая боль, Ик сделал рывок и подобрался ко мне ближе, на расстояние удара. Я вовремя увернулся, едва не упав, и сделал несколько неверных шагов, с трудом восстановив равновесие. Ик ринулся за мной, и тут за его спиной Сьюзен вырвалась из облака жирного дыма, оставшегося от уничтоженного вампира.

Ее татуировки сменили цвет с черных на темно-алые, и двигалась она с безукоризненным изяществом и в полной тишине. Поэтому, когда тяжелая стальная ножка от стола ударила Ика по колену здоровой ноги, это застало его врасплох. Послышался резкий, ужасный треск, который можно сравнить только с падением дерева или, возможно, еще с залпом малокалиберного оружия. Стальная труба выбила колено Ика, повернув его ногу под неестественным углом.

Он взревел в агонии, и одна рука его метнулась в сторону нового противника. Удар достиг цели. Несмотря на то что Ик в этот момент падал, лишенный равновесия и застигнутый врасплох, ему все же удалось отшвырнуть Сьюзен футов на десять. Палица вылетела у нее из руки, лязгнула о каменный пол и откатилась прямо в зеленый огонь.

Жар колдовского огня слизнул почти половину стальной трубы легче, чем газовый резак. Цвет пламени сменился на янтарный, фиолетовый и оранжево-красный. Оставшаяся часть ножки откатилась обратно, и конец ее раскалился добела.

Все это я видел только краем глаза.

Сьюзен грянулась о землю спиной, вывернутой под неестественным углом.

Ик ринулся на меня, бестолково стоявшего в полном потрясении от столь быстрого поворота событий. Поэтому пожирателю более чем хватило времени на то, чтобы налететь, рвануть меня когтями и отвесить плюху, отшвырнувшую меня на пару десятков футов, на другой конец круга.

Мой заговоренный плащ в очередной раз устоял перед когтями Ика, но не смягчил самой силы удара, – наверное, именно такой кувалдой эта тварь впечатала моего «Голубого жучка» в спортивную тачку Томаса. Вот этого я и боялся; тело мое врезалось в каменный пол, и меня охватило какое-то отстраненное спокойствие, в то время как гоблины возбужденно взвыли.

Я все равно что умер. Просто и ясно. Единственное, чего я не знал, – доживу ли до того момента, когда шок от столкновения пройдет и я почувствую боль. А еще успею ли подумать, на кого нацелить мое смертное проклятие.