Перемены. Адская работенка

Я сосредоточился на Мартине, на ступеньках, стараясь при этом не обращать внимания на жжение в руках, в ногах, в груди. Я сделал глубокий вдох, и это помогло – словно глоток свежего, чистого ветра. Мне показалось, я слышу чей-то шепот на языке, которого я не понимал, – но я узнал голос своей королевы. Я заметил облачко белого тумана, сгущавшееся вокруг меня по мере подъема, – это влажный воздух Юкатана конденсировался на моих доспехах.

А потом холод смыл жаркую усталость, и я почувствовал, как все во мне заполняется льдом – неумолимым, беспощадным, непреклонным. Мои ноги заработали, как поршни автомобильного движка. Один шаг на ступеньку вдруг показался мне недостаточным, и я понесся вверх, перепрыгивая через две, а иногда через три, оставив Мартина далеко позади.

Я вылетел на верхний ярус, и на меня бросился воин-полукровка. Я с рычанием отбил его меч своим и с размаху пнул его башмаком в грудь.

Я услышал, как хрустнул его позвоночник, и он отлетел назад, словно его протаранил грузовик. Он ударился о стену с такой силой, что с крыши наверху посыпалась пыль, и сломанной игрушкой рухнул на камни. Вот такую силу положено иметь Зимнему Рыцарю, и, глядя на бедного идиота, я не испытывал ничего, кроме удовлетворения.

У квадратного храма имеются четыре двери, по одной на каждую сторону, и в той, что находилась от меня справа, появился вампир, сбросивший плотскую маску, но до сих пор закутанный в шкуру ягуара. В руке он сжимал обсидиановый нож – кинжал Красного Короля. Тот самый, которого послали убить Мэгги.

– Дым сражения, говоришь? – спросил я его и почувствовал, как мои губы растягиваются в ухмылке. – Приятель, ты вошел не в ту дверь в неудачное время.

Взгляд его метнулся к полу слева от меня, и я тоже покосился в ту сторону. Там, на полпути от алтаря к левому дверному проему, съежилась дрожащая, закованная в цепи Мэгги; казалось, она вжимается в пол, в надежде, что ее не заметят.

– А ну давай, – сказал я вампиру, снова поднимая на него взгляд. Я слегка покачал мечом, и с его клинка сорвалось облачко белого тумана. И несколько снежинок. – Давай, покажи нам свою крутизну. Один твой шаг к этой девочке – и увидишь, что будет.

Противоположный от меня проем вдруг потемнел.

Там стояли Красный Король и четверо – целых четверо! – его ноблей в золотых масках, на которых играли отблески костров и вспышек кипевшего внизу боя.

Лицо его исказилось от ярости, и его воля вместе с волей стоявших за его спиной Повелителей ударили по мне с мощью кузнечных молотов. Я пошатнулся и оперся на посох моего наставника, чтобы не упасть.

– А теперь, – произнес Красный Король перехваченным от ярости голосом, – положите эту маленькую сучку на алтарь.

Один из Повелителей шагнул вперед и наклонился, чтобы схватить девочку за волосы.

– Нет! – выкрикнул я.

Красный Король подошел к алтарю и спихнул с него тело мертвой женщины.

– Смертный, – прошипел он. – Он все еще полагает, что его воля что-то значит. Но ты ничто. Жалкий ошметок плоти. Тень. Вот ты есть, а сейчас тебя не станет. Тебя забудут. Это судьба. Закон Вселенной.

Он вырвал ритуальный нож из руки воина и снова впился в меня полным ненависти взглядом; под кожей у него бугрилось и корежилось его истинное тело. Повелитель Ночи тащил кричавшего, лязгавшего цепями ребенка на алтарь, и черные глаза Красного Короля заблестели от возбуждения.

– Вот твое единственное предназначение, смертный, – произнес он. – Единственная польза, которую ты можешь принести. – Он посмотрел на Мэгги и оскалил свои остроконечные зубы. Изо рта у него стекала на подбородок слюна. – Умри.

Глава 48

Красный Король занес нож над моей дочкой. Она издала дрожащий вскрик, полный безнадежного ужаса и отчаяния, и, как бы я ни бился, вкладывая в это всю полученную от Мэб новую силу, как бы ни защищали меня доспехи моей крестной, я ни черта не мог с этим поделать.

Но мне и не пришлось.

Белый свет, исходящий словно ниоткуда, вспыхнул над алтарем, и Красный Король взвизгнул. Оковы его воли исчезли, а одновременно с ними – и его правая кисть, сжимавшая каменный нож; отделившись от запястья, она описала дугу в воздухе и, так и не отпуская ножа, упала на пол. Обсидиановое лезвие при этом разлетелось на мелкие осколки.

Я торжествующе завопил. Остальные четверо продолжали удерживать меня на месте, но я вдруг понял, что могу шевелиться – а значит, и драться. Стоило Красному Королю с криком отпрянуть назад, как я вскинул руку, выкрикнул:

– Fuego! – и метнул огненную струю в воина-ягуара, продолжавшего стоять в паре футов от левой двери. Тот попытался сбежать, но поскользнулся на залитой кровью ступени и покатился вниз по лестнице – там и настигло его мое заклятие.