Перемены. Адская работенка

Единственное в жизни, в чем можно быть уверенным – так это в переменах. Правда, большую часть перемен в моей жизни в последнее время вряд ли назовешь удачными.

Может, хоть эта… Впрочем, в душе я не был до конца в этом уверен.

Я потратил сорок минут, чтобы побриться и переодеться в самое пристойное, что имелось у меня из одежды: в джинсы, футболку и старую джинсовую куртку на флисовой подкладке. Одеколона я не нашел, поэтому пришлось обойтись мылом и дезодорантом. Я не позволял себе думать о том, что происходит. Во сне, как правило, стоит вам подумать, что это сон, как – пффф! – и все кончено.

А я не хотел, чтобы вышло так.

Потом я провел несколько минут, просто… дыша. Слушая плеск воды вокруг. Тиканье часов. Мирную тишину. Успокаивающее ощущение одиночества.

– К черту эту фигню с медитацией! – произнес я вслух. – Может, она приедет пораньше. – И встал, собираясь уходить.

Я вышел на палубу, на послеполуденное солнце. Во мне вибрировали приятное напряжение и усталость – и надежда. Я прикрыл глаза рукой от солнца и принялся всматриваться в городской пейзаж.

Моя нога чуть соскользнула, и я едва не потерял равновесия. Что-то с резким хлопком ударило в стену рубки у меня за спиной – словно камень, угодивший в деревянный забор. Я повернулся, и это вышло у меня почему-то медленнее обычного. Я смотрел на рубку «Жучка-плавунца», или переборку, или как там она называется, и думал: кто это заляпал мою лодку красной краской?

А потом левая нога начала подламываться подо мной.

Я опустил взгляд и уставился на дырку в моей футболке, чуть левее и выше солнечного сплетения.

Я подумал: зачем это я надел футболку с дыркой от пули?

И упал за корму, в ледяную воду озера Мичиган.

Было больно, но всего секунду. А потом по телу разлились блаженное тепло, чудовищная усталость, и сон, ускользавший от меня, похоже, оказался на расстоянии вытянутой руки.

Стало темно.

Стало тихо.

И я понял, что остался совсем один.

Умри в одиночестве, – прошептал полный ненависти старческий голос.

Цыц! – прошептал женский голос. Он показался мне знакомым.

Я не шевелился, но увидел впереди свет. Теперь я мог разглядеть, что двигаюсь по направлению к нему по туннелю. А может, это он двигался навстречу мне. Свет показался мне теплым и чудесным, и я устремился в его сторону.

До тех пор, пока не услышал звук.

Надо же, подумал я, даже когда умрешь, легче от этого не становится.

Свет быстро надвигался, и я отчетливо услышал гудок и рык дизеля приближающегося поезда.

Адская работенка

Возвращение веры

Действие происходит перед событиями «Грозы из преисподней».

Хронологически это первая история цикла «Архивы Дрездена» – и моя первая попытка написать рассказ на профессиональном уровне. Я сочинил его в качестве домашнего задания на курсе профессионального писательского мастерства в Университете штата Оклахома более чем за два года до выхода «Грозы из преисподней» в издательстве «Рок».

Вряд ли этот рассказ удостоится награды, – честно говоря, его создал новичок. Он стал всего лишь третьим или четвертым моим рассказом, считая проекты выпускных классов. Я тогда был едва оперившимся писателем, чего нельзя не заметить. Разумеется, редакторы, которым я разослал данное произведение, решили, что оно не годится для публикации, и теперь я с ними согласен.

Поэтому отнеситесь к этой истории как к тому, чем она на самом деле является, – первой работе жутко нервничающего начинающего писателя, созданной исключительно потехи ради.

Одной рукой пытаясь удержать завывающего ребенка, другой я засунул четвертак в телефон-автомат и – отнюдь не с первой попытки – набрал номер мобильного Ника.

– Бюро расследований «Бродячий ангел», – ответил Ник. В его голосе слышались напряжение и тревога.

– Это Гарри, – сказал я. – Расслабься. Я нашел ее.

– Правда? – спросил Ник и громко выдохнул. – О господи, Гарри!