Перемены. Адская работенка

– Мы впервые собираемся провести целый день вдвоем, без желающих разорвать нас на куски. Я… просто хочу, чтобы все прошло правильно, понимаешь? – Я запустил руку в волосы. – Выходной пойдет на пользу нам обоим.

– Конечно, конечно, – поддакнула Джорджия, глядя на меня спокойными, понимающими глазами. – Думаешь, у вас с ней что-нибудь получится?

Я пожал плечами:

– Не знаю. У нас с ней слишком разные представления о… ну, практически обо всем, за исключением того, как поступать с тварями, которые причиняют людям вред.

Высокая стройная Джорджия оглянулась на гостиную, где ее низкий мускулистый супруг убирал модельки.

– Противоположности притягиваются. Об этом есть песня.

– Всему свое время, – сказал я. – Никто из нас не пытается вдохновить поэтов на века. Мы нравимся друг другу. Нам друг с другом весело. Господи, это так приятно… – Вздохнув, я немного застенчиво посмотрел на Джорджию. – Я просто хочу, чтобы завтра ей было хорошо.

На умном лице Джорджии появилась мягкая улыбка.

– Думаю, это здравый подход.

Я уже садился в машину, старый потрепанный «фольксваген-жук», по прозвищу «Голубой жучок», но тут ко мне подбежала Энди.

Когда я только познакомился с Альфами, их было около дюжины, ребятишки из колледжа, собравшиеся вместе и научившиеся при помощи магии превращаться в волков. Под личиной оборотней они охраняли и защищали город, которому никогда не повредит лишняя поддержка. По окончании колледжа большинство разъехались, однако несколько человек, в том числе Энди, остались.

Альфы предпочитали одежду, которую можно легко скинуть, – трудно быстро перекинуться в большого волка, когда на тебе джинсы и белье. В данный конкретный летний вечер Энди была одета в легкомысленный короткий пурпурный сарафанчик – и ничего больше. С учетом волос, телосложения и длинных сильных ног ее портрету было самое место на носу бомбардировщика времен Второй мировой. А как впечатляла ее торопливая походка!..

Она заметила, что я заметил ее. Наградой мне стала озорная улыбка и выразительное покачивание бедрами. Ей нравилось нравиться.

– Гарри, – сказала она, – я знаю, ты не любишь смешивать работу и развлечения, но я бы хотела завтра обсудить с тобой кое-что.

– Прости, дорогая, – ответил я со своим лучшим акцентом а-ля Хамфри Богарт. – Не завтра. Завтра выходной. Важные планы.

– Я знаю, – сказала Энди, – но я надеялась…

– Если это терпело до окончания игры в «Арканы», подождет и до окончания моего выходного, – твердо сказал я.

От моего тона Энди едва заметно вздрогнула и кивнула:

– Хорошо.

Я ощутил, как ползет вверх моя бровь. Не настолько резко я ей ответил, да и Энди была не из тех, кого можно сбить с ног словесными залпами, вне зависимости от их природы и громкости. В социальном смысле эта женщина напоминала линкор.

– Ладно, – сказал я. – Я позвоню.

Я забрался в машину, а к Энди тем временем подошел Кирби, обхватил девушку рукой сзади и, притянув к себе, наклонился, чтобы понюхать ее волосы. Она закрыла глаза и прижалась к нему.

Ну-ну. Испытывая некоторое самодовольство, я выехал с парковки и отправился домой. Что бы там ни говорила Джорджия, это был лишь вопрос времени. Прекрасно.

Остановившись на гравийной дорожке перед домом, где расположена моя квартира, я сразу понял, что у меня проблемы. Возможно, моя высокоразвитая интуиция, отточенная годами работы в роли знаменитого Гарри Дрездена, единственного профессионального чародея Чикаго, сыщика сверхъестественного, детектива паранормального, знатока неведомого, сообщила мне о скользнувшей поблизости смертной тени.

А может, все дело было в огромном черном фургоне, разрисованном пылающими черепами, козлоголовыми пентаграммами и перевернутыми крестами, который стоял перед моей дверью. Равновероятные объяснения.

Когда я подъехал, двери фургона открылись и из него посыпались люди в черном. Ни тебе аккуратности профессиональных убийц, ни спокойной развязности компетентных головорезов. Они выглядели так, словно я застиг их посреди обеда. Кружевную рубашку одного украшало нечто напоминавшее соус тако. Другие четверо… Да, на них стоило посмотреть.

Одеты они были преимущественно в черное, по большей части в готическом стиле, что означает кучу бархата плюс немного кожи, резины и хлорвинила. Три женщины, двое мужчин, совсем молодые. У каждого при себе палочка, посох и кристалл на цепочке. На всех лицах – смертельно серьезное выражение.

Не глядя на них, я припарковал машину, вылез из нее и, сунув руки в карманы плаща, начал ждать.

– Ты Гарри Дрезден, – сказал самый высокий молодой человек с длинными черными волосами и соответствующей козлиной бородкой.

Я смотрел в никуда, как Клинт Иствуд, и молчал, как Чоу Юньфат.

– Это ты приезжал в Новый Орлеан на прошлой неделе. – Название города он произнес как Новорлин, хотя в остальном его речь выдавала стандартного уроженца Среднего Запада. – Ты осквернил мои труды.

Я моргнул:

– Эй, погоди минутку. На той милой даме что, действительно было проклятие?

Он презрительно усмехнулся:

– Она заслужила мой гнев.