Перемещение

Кудрин злорадно рассмеялся. «Не всегда вам быть начальником, товарищ Бакланов, – мысленно веселился он. – Побудьте теперь пидором!» Обслужив пахана, Машка-Бакланов пошел по рукам...

* * *

В середине ночи Сергея разбудил болезненный удар в бок.

– Вставай, падаль! – рявкнул в ухо грубый голос. – Вещи для проверки!

Ничего не соображая со сна, Кудрин соскочил на пол. В бараке горел яркий свет. Лагерные менты вместе с солдатами конвойного полка скидывали зеков с кроватей, переворачивали матрасы, вытряхивали содержимое тумбочек. Заключенных, не проявивших должную расторопность, безжалостно избивали. В воздухе висел густой мат вперемежку с воплями мордуемых жертв.

– Чего, бля, зенки вылупил? – зарычал один из надзирателей, замахиваясь на Сергея. Рефлексы каратиста сыграли с Кудриным злую шутку. Вместо того чтобы покорно, как подобает примерному заключенному, снести оплеуху, он автоматически заблокировал удар и от души врезал надзирателю в солнечное сплетение. Тот согнулся пополам. В этот момент подкравшийся сзади конвойник с размаху треснул Кудрина прикладом по затылку. Сергей надолго погрузился в темноту...

* * *

Сегодня начальник колонии, полковник Козлов, был не в духе. Лахудра жена обнаружила его нычку, на халяву выпить не поднесли, а голова раскалывалась с похмелья. Поэтому полковник, и раньше, мягко говоря, не отличавшийся гуманизмом, был сейчас зол как цепная собака. Услышав же об оборзевшем зеке, осмелившемся ударить надзирателя, он пришел в ярость.

– Доставить гада ко мне! – прошипел он. – Т-э-э-э-к, – протянул Козлов, разглядывая бесчувственного Кудрина. – Опух, ублюдок, заблатнел! Ну ничего, я тебе покажу небо в алмазах!..

Повинуясь знаку полковника, один из надзирателей вылил на Сергея ведро холодной воды. Кудрин слабо зашевелился, застонал, но глаз не открыл.

– Еще! – нетерпеливо приказал Козлов. После третьего ведра Кудрин наконец очнулся, обвел помутившимся взором помещение и встретился взглядом с полковником. Вспомнив мир, где господствовал закон Мартынова, а двойник Козлова пробирался домой подземным ходом и через помойку, Сергей непроизвольно усмехнулся.

– Лыбится, твою мать! – окончательно взбесился начальник лагеря. – Обработайте его, ребята!

Стоящий рядом «кум»[2] кровожадно ухмыльнулся, и на Кудрина обрушился град ударов. Корчась и пытаясь прикрыть лицо руками, Сергей громко кричал.

– Вот так! Чудненько! – мурлыкал Козлов. – Под ребра его, под ребра! Теперь по почкам! Ладно, пока достаточно! – с явной неохотой остановил он избиение, заметив, что заключенный вот-вот загнется.

– Твоя очередь, – шепнул Козлов «куму»...

* * *

– Стало быть, отказываешься работать на оперативную часть? Напрасно! – «Кум», он же капитан Андрей Леонидович Невидимкин, укоризненно покачал головой. – Ты, дорогуша, ставишь себя в очень затруднительное положение.

В кабинете «кума», куда Кудрина притащили после экзекуции, было душно. Под потолком плавали клубы табачного дыма. Андрей Леонидович отличался пристрастием к никотину.

– Последний раз спрашиваю, согласен или нет?

– Нет! – прохрипел Сергей. – Не буду стукачом!

– Ай-яй-яй, – с притворным сокрушением всплеснул руками Невидимкин. – Мне, право, тебя жаль! Ну ничего! Посидишь в карцере! Слегка остынешь, тогда, возможно, передумаешь.

* * *

Карцер представлял собой крохотную камеру. Три метра вдоль, три метра поперек. Батарея центрального отопления существовала только ради издевательства, поскольку со времени постройки ШИЗО[3] никогда не работала. Левый угол зарос льдом. Из крохотного зарешеченного, полуразбитого окошка тянуло холодом. Чтобы окончательно не замерзнуть, Кудрин непрерывно ходил из угла в угол, отжимался от пола, приседал. Сухой кашель разрывал грудь, перед глазами кружились черные пятна. «Мерзавцы, выродки, палачи! – с ненавистью думал Сергей. – Как таких земля носит!»

Проклиная своих мучителей, Кудрин одновременно терзался угрызениями совести. Скольких невиновных или виновных в ерунде он когда-то отправил за решетку! Теперь наступила расплата...

Так прошло пять суток. Сергей не умер и не сошел с ума, однако силы его были на исходе.

– Ну-с? – усмехнулся «кум», с удовольствием разглядывая изможденного заключенного. – Согласен?

Разговор происходил в кабинете Невидимкина, куда Кудрина доставили прямо из карцера. Сергей пошатнулся и, чтобы не упасть, ухватился за стену. Конвойные возле дверей рассмеялись.

– Оставьте нас вдвоем, – приказал им «кум». – Он сейчас не опасен!