Перемещенный

Интересно, подумал Гален, кого дядя Александер подразумевает под своей сестрой. Он никогда не слышал, чтобы у старика были маленькие братья или сестры, и тут же решил, что неплохо было бы с ними познакомиться и поиграть: самому Галену едва минуло пять лет.

— Ты прекрасно знаешь, какова ситуация, старик, — гневно прошипел Томас. — Времени больше нет. Как мы сможем предстать перед Собором, зная, что наследник не обладает Способностью?

Мальчик отыскал свою любимую картинку — замысловатый офорт, изображавший эпизод битвы Великой Войны. В самом центре картинки находился доблестный воин, закованный в богато украшенные доспехи, которые, по словам отца, в настоящее время пребывали в каком-то музее, но где именно, Гален уже позабыл. Могучим мечом воин рассекал надвое огромное обезьяноподобное существо, состоявшее, казалось, из одних клыков и когтей. Гален знал, что подпись под рисунком гласила: «Флоренсийская битва во времена Великой Войны с низшими кланами».

Мальчик провел по картинке пальцем, повторяя движение меча, и постарался представить себе, какой была жизнь в те далекие годы. Он коснулся лица воина, отметил правильную линию чуть заостренных кончиков его ушей, боевой огонь в глазах, отсветом вспыхнувший в Кристалле, что свидетельствовало о присущей воину внутренней мощи.

— Другого выхода нет, — резкий голос Томаса раздался, казалось, над самым ухом Галена, и мальчик вздрогнул. — Малыш Гален должен быть изгнан.

Сорд уронил книгу с колен, и она с громким стуком упала на пол. Значит, все это время речь шла о нем? Изгнать его?

Томас опустился на четвереньки и сквозь частокол ножек стульев уставился на Галена. Какое-то мгновение выражение лица Рофа напоминало лицо обезьяноподобного существа из книги — злобное, безумное и голодное.

— Ну вот, видишь, что я имею в виду, — недовольным тоном произнес Томас. — Он столь бессилен, что даже не обладает аурой — оказывается, все это время он находился здесь.

Александер, покряхтывая, осторожно опустился на четвереньки рядом с Томасом. Лицо дяди было мягче, добрее, и, увидев мальчика и то, что он делает, старик улыбнулся:

— А, малыш Гален — снова просматриваешь семейный альбом?

С этими словами старик отодвинул стул и, протянув руку, поднял книгу с пола. Увидев картинку, которую незадолго до этого рассматривал Гален, дядя снова улыбнулся — казалось, на Томаса он не обращает никакого внимания.

— Так-так, Лисандер в битве при Флоренсе. Да, великий день для Высших кланов… — он снова протянул руку, приглашая мальчика выбраться из своего убежища. Его улыбка подчеркнула глубокие морщины старческого лица, острые кончики ушей потешно шевельнулись над голыми висками.

— Лисандер Сорд был великим героем кланов, малыш. — Дядя на секунду бросил взгляд на Томаса, и в его глазах сверкнул недобрый огонь, который, впрочем, тут же погас. — Как тебе известно, Лисандер был моим предком, и, следовательно, независимо от того, что пытаются утверждать некоторые, он также и твой предок.

Гален почувствовал прикосновение дядиной руки — кожа старика была теплой, сухой и дышала покоем.

— Никогда не забывай об этом, малыш. Никогда.

Гален взглянул дяде прямо в глаза, как две капли похожие на мамины, и услышал удаляющиеся шаги Томаса, в ярости покинувшего помещение.

— Я не забуду, — запинаясь, произнес мальчик, не понимая, почему эти лучащиеся глаза вдруг стали наполняться слезами.

«Он снова открыл глаза!»

«Сорд! Вы меня слышите? Вы знаете, где находитесь?»

«Никакой реакции».

«Но ведь зрачки сужаются!»

«И кровяное давление вновь появилось!»

«Невероятно — не так уж много мы в него влили…»

«Не думаю, что нам нужно было в него вливать много, доктор. Больше всего кровоточил его скальп, но когда вы смыли кровь, он оказался не так уж плох».

«Да, но на коже черепа у него вообще нет никаких ран!»

«Что?!»

«В машине, кроме него, находились еще люди. Может быть, их кровь…»

«К черту все — он сейчас в стабильном состоянии? Тогда давайте его на рентген. Мне это все очень не нравится. Очень не нравится…»

«Давай, Сорд, давай. Ты знаешь, где находишься? Ну-ка, взгляни на меня…»

— Взгляни на меня, молодой господин.

Гален с трудом переносил процедуру причесывания. Его волосы были все еще влажными, и кожу на голове больно стягивало, когда мать резкими рывками пыталась уложить их назад. И еще ему не нравился сладковатый цветочный запах, исходящий от стоявшего перед ним миниатюрного существа.

— Малыш Гален, — послышался голос матери. — Смотри на герра Шлаузена, когда он с тобой разговаривает.

Гален украдкой повел глазами в сторону матери. На этот раз на ее волосах не плясали солнечные блики. На дворе стояла ночь, тяжелые шторы наглухо закрывали окна фамильной библиотеки, парящие под потолком осветительные кристаллы были притушены. Мать стояла рядом со стариком, которого Гален прежде никогда не видел; старик устало опирался на трость, словно у него не было сил уже держаться прямо.

— Молодой господин, — мягко повторил герр Шлаузен.