Перемирие между СССР и Третьим Рейхом, или «Мценская инициатива» Сталина

Своеобразный итог провала «блицкрига» и успехов нашей армии под Москвой сохранился для потомков в коротком и емком призыве политрука Клочкова, одного из 28 героев-панфиловцев: «Велика Россия, а отступать некуда – позади Москва!»

Почему так? Ибо в этой ситуации советскому военному командованию была чужда неверная оценка возможностей вермахта. С таким противником приходилось считаться: с его двухлетним опытом войны в Европе, на Ближнем Востоке и в Африке. В главную задачу советской стороны входило исключить любые неверные решения оперативного и тактического характера на советско-германском фронте.

Ошибок в Московском сражении для советской стороны не должно было быть и фактически не было. Это была «Суворовская победа»: не числом, а умением!

Тем более величие победы под Москвой было бы очевидно и неоспоримо, даже если бы германское наступление к 5 декабря 1941 года окончилось крахом! Если бы только удалось остановить и измотать вермахт в оборонительных боях на всем тысячекилометровом пути от западной границы до Подмосковья!

К началу декабря, в канун принятия решения о контрнаступлении, в Генштабе Красной армии тщательно обобщали сведения о противнике: показания пленных, данные войсковой авиа– и радиоразведки, анализ официальных немецких радиопередач, наконец, сведения с «незримого фронта» – из-за рубежа, от подпольщиков, партизан, спецпартизанских и разведывательно-диверсионных групп в тылу врага. Все это позволило достаточно точно оценить состояние противника.

Генштаб считал, что состояние противника на его Восточном фронте – кризисное. И решение было принято.

Кончался 1941 год, был на исходе шестой месяц войны, авторы «Барбароссы» и «Тайфуна» (нападение на СССР и захват Москвы) не приблизились к реализации своих планов. Они видели, как постепенно военные цели ускользают от них. И тем не менее германское военное командование не концентрировало на московском направлении все возможные силы.

Момент был упущен по двум причинам: во-первых, советское контрнаступление было воспринято германской стороной лишь как попытка несколько подправить положение у стен Москвы, а во-вторых…

Анализ немецких материалов уже в послевоенное время говорит о том, что по планам вермахта не была осуществлена крупная переброска войск под Москву из-под Ленинграда или Ростова. Почему?

Советские войска перешли к наступательным действиям не только под Москвой. В ноябре 1941 года силами Волховского фронта была проведена наступательная операция на северном участке советско-германского фронта якобы с целью деблокады Ленинграда.

Историческая справка. Ряд историографов Великой Отечественной войны даже пытаются иронизировать над нашей Ставкой за непродуманность действий военного командования на Волховском фронте. Видимо, они опираются на данные о военных действиях только из архивов Минобороны.

Но другие архивы – госбезопасности – рассказывают о том, что эта попытка «деблокады» была задумана как акция по отвлечению внимания гитлеровского генштаба от желания перебросить войска в помощь армиям «Центра», безуспешно «топтавшимся» под Москвой.

Так, в момент наших действий по «деблокаде» в тылу немецких войск резко активизировалась скоординированная работа ОМСБОН с его спецпартизанскими отрядами и разведывательно-диверсионными группами.

Подобную отвлекающую акцию военное командование и разведка госбезопасности повторили подо Ржевом, дезинформировав германскую сторону о якобы готовящемся главном наступлении в этом районе, а не под Сталинградом!

«Неудача» на Волховском фронте обернулась нашей тактической победой: ни одна рота, ни один батальон, ни одна дивизия из-под Ленинграда под Москвой не оказалась!

В это же время войска Южного фронта нанесли фланговые удары по германским позициям и концу ноября освободили Ростов-на-Дону. Более того, фактически уже после завершения контрнаступления под Москвой, особенно в феврале 1942 года, наши войска наступали по всему советско-германскому фронту.

Итак, полгода тяжелейших испытаний для Красной армии, успех под Москвой, контрудары и… наступление по всей линии фронта?

Теперь, когда преданы гласности обстоятельства переговоров Сталина с Гитлером в феврале 1942 года, становится понятным: советская сторона накануне и во время этих переговоров создавала своеобразный прессинг на германское верховное командование, экономические круги и на политику Гитлера в целом.

Опираясь на разведывательные и иные факты, советская сторона понимала, что в Германии зрел кризис по нескольким аспектам, главным из которых было то, что цели «блицкрига» не достигнуты.