Перемирие между СССР и Третьим Рейхом, или «Мценская инициатива» Сталина

Всего несколько недель боев у стен Москвы – фактически те же шесть недель, что отпустил Гитлер своим армиям для «блицкрига», – и в руках Сталина оказались мощные аргументы для своего права предложить германской стороне сесть за стол переговоров. И последним аргументом была Битва за Москву, ибо история создает свои собственные мерки для того, чтобы определить истинные масштабы борения противостоящих сил.

Положение германской стороны

Состояние дел в Германии к началу 1942 года характеризовалось как время нарастания кризисных явлений. Об этом сообщали резидентуры в Германии, Англии и США, а также разведточки и дипслужбы в других странах.

Анализ совокупных разведданных и официальных источников говорил о том, что в Германии кризисные явления начинали охватывать положение дел в оперативном управлении на советско-германском фронте – московском направлении; в кризисном положении оказалась германская разведка; назревал кризис военного планирования «похода на Восток», а значит, верховного военного командования. Начал давать о себе знать кризис экономики. Наконец, уже маячил кризис внешней политики Третьего рейха.

Январь 1942. Оперативный кризис на центральном участке советско-германского фронта. О растерянности на оперативном уровне и в германских военных верхах после неожиданного контрнаступления Красной армии под Москвой повествуют события в главном штабе ВВС в Берлине: «речь идет о том, быть или не быть…».

И в этом штабе рода войск, и в сухопутных шла «дискуссия» в условиях, когда «отвечать на удар было нечем». В частности, обсуждался вопрос: отходить или не отходить? Штабы в Берлине не владели реалиями обстановки под Москвой и то ли не понимали, то ли не хотели верить, что отход вермахта произошел под давлением советских войск.

Германские войска были отброшены от Москвы на 120–300 километров. Наибольшего успеха удалось достигнуть в северо-западном направлении в результате нескольких операций на линии: Клин, Калинин, Тула, Калуга, Елец. Было освобождено 11 000 населенных пунктов.

И все это было совершено в отсутствие численного превосходства над противником. Даже в оборонительных боях в декабре 1941 – январе 1942 года германская группировка армий «Центр» имела превосходство перед войсками Калининского и Западного фронтов и правого крыла Юго-Западного фронта в живой силе – в 1,5 раза, в артиллерии – в 1,4, в танках – в 1,6 раз. Лишь наша авиация имела численное превосходство (в 1,6 раза), но уступала по качеству типов самолетов.

И тогда?.. Да, это была суворовская победа над высококвалифицированными кадрами германской военной машины с прусским прошлым. Это была победа не числом, а умением!

Подводя итог Битве за Москву, французский военный историк генерал А. Гийом о военном оперативно-тактическом искусстве советского военного командования и стратегической заявке на будущее говорит так:

«Это не просто победа советских вооруженных сил, а „первый реванш“ для всех стран, воевавших против гитлеровской Германии. Без подготовительной паузы, непосредственно после пятимесячных изнурительных боев, не имея общего превосходства в силах, советские войска на всех решающих направлениях предприняли контрнаступление, которое затем переросло в стратегическое наступление».

Июнь 1941 – январь 1942. Кризис германской разведки. Ряд факторов, влиявших на достоверность суждений об обстановке под Москвой, возглавил фактор провала действий германской разведки на советско-германском фронте к этому периоду «восточного похода».

К началу контрнаступления Красной армии список просчетов отдела «Иностранные армии Востока» разведуправления генштаба германских войск выглядел так:

до войны был ошибочно определен советский военный и промышленный потенциал;

после 22 июня ошиблись в оценке возможности сопротивления советских войск;

не смогли правильно оценить размах партизанского движения в тылу немецких войск;

не предвидели стойкость советских войск в окружении.

Все это говорило о недостаточной наступательной концепции германской разведки, которая проявила слабость в вопросах предвидения и упреждения действий противника. И потому, пока германские войска наступали, эти просчеты, как фактор, перекрывались положительными факторами («вперед»). Но…

Когда советские войска сами пошли вперед, ошибки гитлеровского разведоргана оказались для германского военного командования роковыми.