Перемирия не будет (СИ)

— Конечно, только сниму эту гадость, — я непроизвольно передернула плечами и, повернувшись по указанному направлению, отправилась привести себя в порядок. Корсет так плотно прижимал медальоны, что каждый шаг, приближающий меня к туалету, воспринимался с облегчением.

Как и везде, в общей части туалетной комнаты было столпотворение. Кто-то, притопывая, кто-то, обмахиваясь веером, кто-то, злословя, коротали время в небыстрой очереди. Не уверена, что уложусь в заданное время, но и ни на шаг не сдвинусь, пока не вытащу эту фиговину.

Оказалось медальон не при чем: швейная булавка, одна из тех, которыми в меня тыкали служанки, расшивая корсетный верх платья затерялась среди вороха золотых листьев. Я с блаженным выдохом вытащила её за толстый хвостик, воспользовалась уборной по её прямому назначению и вышла к зеркалам.

Только сейчас я поняла, что «милое туалетное чириканье» исчезло, а звенящая тишина сопровождается пустотой. Демоны. Рейдж меня убьет.

Я распахнула дверь и оглянулась назад, на мелькнувшую в зеркале тень. Затылок пронзила тупая боль, разлетаясь тошнотворными брызгами, ко рту прижалась вонючая тряпка, смердящая чем-то гадким. Дыхание остановилось спертое в замерших легких, губы онемели, и я никак не могла сделать хоть крошечный вздох.

Пол стремительно приблизился, распахивая твердые объятия и я больно приложилась подбородком, еще сильнее сомкнув зубы на пропитанной ядом тряпке. Меня больно пнули куда-то в живот, и я закашлялась, отдавая последние глотки воздуха. На запястьях сомкнулись стальные оковы, обжигая болью.

Я замычала, переходя на хрип. Голос пропал и мне удавалось лишь сипеть, пытаясь понять отчего болезненная агония сосредоточилась лишь на запястьях. Такое ощущение, будто мне отрубили руки, а затем обмакнули кровоточащие культи в бурлящую смолу. Я попыталась собрать пальцы щепотью, чтобы запустить заклятье и хрипло закричала, получив еще один пинок под дых.

Магия, обычно откликающаяся без каких-либо усилий, не отозвалась, оставив эхо зияющей пустоты там, где обычно было наполнено до краев. Из глаз брызнули слезы, не от бессилья или злости — от смердящей тряпки, испаряющей ядовитую жидкость.

— Думала тебе удастся захапать его? Даже волосы покрасила, чтобы походить на меня… — я с трудом разглядела склоненное ко мне прекрасное лицо, искаженное гневом. Слезящиеся глаза мешали рассмотреть удивительно гармоничные черты: темный разлет тонких бровей, прямой нос, высокие скулы и порочно-пухлые, губы. — На что ему дешёвая копия, когда у него есть оригинал?

Белым росчерком у моего носа мелькнуло переливающиеся берильевой пылью белое пятно платья, цокот каблучков остановился возле моего уха. С каким-то остервенением она запихнула кляп еще глубже, а когда я хрипло замычала, задергавшись, зашипела:

— Можешь не стараться, дрянь, кричать не сможешь. — Еще один пинок. Ей доставляло особое удовольствие не просто причинять мне боль, но и унижать, доминируя, властвуя, возвышаясь. — Уж мне то известно, как можно лишить голоса. Никогда бы не подумала, что Александр спутается с ведьмой, после того, что ваше племя сделало с Паулин.

Мысли в голове трепыхались словно влипшие в паутину коварного паука мошки, я с трудом понимала, о чем она говорит, концентрируясь лишь на ощущении потери. Сила утекала, словно песчаные крупинки в часах, а я слабела с каждой секундой в этих оковах. За подобное обращение ведьмы ковена не моргнув глазом бросали товарок на костер, посыпая дымящееся пепелище солью.

Откуда у Мароны орудие пыток с берегов Содружества Круга? Да и то, такие наручники большая редкость даже в моём мире. В торментум* их использовали несколько веков назад, но нихон** перестали использовать оковы не из-за идейных соображений или острого приступа человеколюбия.

Ну, нет.

Просто колдун, а чаще обычный человек слишком быстро погибали. И если ведьма могла протянуть чуть дольше, ведь кандалы тянули из неё сначала магическую силу, и лишь затем жизненную, человек погибал слишком быстро, не успев признаться в порочащей его связи с нечистыми силами.

Больно врезающиеся в запястья кандалы тянули силу, даже несмотря на то, что между заговоренным железом и кожей была плотная ткань. Руки горели, заставляя извиваться и хрипеть, но вместо стонов и крика получался лишь всхлип.

— ЛаРия тоже так хрипела, удивляясь куда делся её голос стоя на сцене Орумской оперы. — Хохотала певица, схватив меня за подол. Я не могла пошевелиться, чтобы посмотреть, чего именно она добивается, но по натяжению ткани и мелькающим прожилкам розового мрамора поняла, что меня куда-то тащат. Скрипнула дверь, меня заволокли в тёмную каморку, пахнущую пылью и воском… — Меня заверили, что тебе хватит получаса чтобы больше никогда не захотеть, то, что тебе не принадлежит…но я думаю оставить тебя здесь на ночь.

Я дернулась, словно от пощечины. Немая человечка, хорошо если живая — вот что за будущее приготовила мне любовница Рейджа с говорящим именем Морона***.

«Нет» — кричало плененное сознание. — «Нееееет. Змей найдет меня».