Перемирия не будет (СИ)

В их плавных, неспешных движениях прослеживалась четкая синхронность, свойственная давно сыгранному коллективу и это завораживало. За ними последовали музыкант с кото, хитириком и даэйко. На залу оглушающим пологом опустились первые ноты знакомой с детства мелодии колыбели, и я замерла, словно мангуст пред раздувшей капюшон коброй.

Музыка лилась, а я погружалась все глубже и глубже в воспоминания детства, а когда мелодия оборвалась на резкой пронзительной ноте я смахнула слезу и под звуки аплодисментов покинула временное посольство, силясь проглотить колючий комок, застрявший в горле.

На улице мне задышалось легче, и все же я поспешила поймать экипаж. Приглушенные звуки прошлого преследовали меня даже за пределами временной территории Империи.

Без приключений я добралась в выделенные мне покои, освежилась и улеглась в постель. Но едва тревожный сон стал затягивать меня в свой лабиринт, раздался негромкий стук.

Я села на кровати, натянув покрывало до самого подбородка и вновь услышала тук-тук-тук. Звук задавался из-за украшенной золотым шитьем гардины, которая спустя мгновение со скрипом отъехала в бок, являя моему взору тройной рожок подсвечника с ярко пылающими восковыми свечами и смущенную физиономию личного камердинера Его Сиятельства Александра Рейджа, а за ним явно кто-то стоял.

*Зелье памяти. Улучшает работу мозга. Народно-ведьминское средство.

Глава 13

— Такеши? — поднялась я и неверяще уставилась на брата. — Как? Как это…

Нас притянуло друг к другу как магнитом. Его сильные руки сомкнулись обнимая, согревая, оберегая, у меня же, едва хватало самообладания не зарыдать, от того я лишь жалко цеплялась за мощные плечи, царапая ткань ногтями. Он всегда был выше, но теперь мне казалось, что в свои объятия меня притянул нависший над бушующим морем исполинский утес, усыпанный осенними листьями.

Несуразный, худощавый подросток когда-то с рыжими, словно морковка, волосами и россыпью точно таких же как у меня веснушек превратился в сильного (судя по бугрящимся под моими пальцами мускулам), уверенного в себе мужчину.

Я уткнулась в вышитый шелковой нитью сюртук и зашмыгала носом, с огромным трудом сдерживая все ближе подступающие слезы. Сейчас я чувствовала себя как тогда, в безопасном и беззаботном детстве. И погрузившись всего на мгновение в сладкие воспоминания самого счастливого периода своей жизни, я еще крепче стиснула братца в своих объятиях. Тот охнул, и оторвав меня от пола, закружил, как малышку.

Ши был не только моим любимым братом, но и другом, партнёром по играм и защитником. Младший, он взялся всячески оберегать меня, а когда выяснилось, что мой дар нестабилен, скрывал непроизвольные вспышки моей силы даже от родителей. Тем более от родителей.

Клеймо, запечатавшее мою магию, сгорело в один из таких всплесков и Такеши, ненавидящий каллиграфию до зубовного скрежета, каждое утро рисовал его чернилами каракатицы, пробираясь в мою комнату утром, пока весь дом ещё спал.

Отец всегда с восторгом отзывался о Вседержителе, был почтителен к власти и строго соблюдал букву закона, уже позднее я поняла, что всё это было игрой, показухой, принятой убедить всех вокруг в идейности и преданности Империи.

— Ты здесь… — цеплялась я за лацканы его пиджака, когда он отпрянул. — Но как…как Жнец тебя дери…

Вглядываясь в его лицо, я нехотя отмечала изменения, произошедшие с братом за восемь лет.

За восемь лет без меня.

Острые, тяжёлые скулы, высокий лоб, нос с едва видимой горбинкой, белый, почти незаметный шрам, рассекающий правую бровь или треугольный, ещё не успевший побледнеть, меняющий форму верхней губы, потемневшие как и у меня с взрослением брови и ресницы, пробивающуюся щетину и (вот это да) проколотое ухо с тонким стальным колечком, матово посверкивающем в холодном свете луминос.

— Налюбовалась? — хохотнул он, как обычно заражая своей белозубой улыбкой. Уголки моих губ сами собой растянулись в ответной улыбке, и я радостно закивала, как болванчик, что стоял на туалетном столике бабули. Блестящее, гладко отполированное пузцо сложившего крест-накрест ноги толстячка отражало его согласие на любой вопрос и будучи детьми мы ссылались на него в каждом споре. Вроде как Пузан разрешил.

— Ваше Высочество, Ваша Светлость, Акира… — начал было Такеши, которого тут же бесцеремонно прервали.

— Александр, — поправил брата Рейдж.

— Что?

— К родственникам принято обращаться по имени, пусть и будущим…

— Эээ… — брат был сбит с толку, а вот Себастьян, будущий правитель и непревзойденный манипулятор (куда там остальным) поднял глаза к небу и зашептал благодарную халлу Небу.

— Нечего смотреть на меня с укором, Дина? Я знал, что это случится…вам просто нужно было побыть наедине…а, не важно сейчас, — махнул он рукой, принуждая нас сесть, — ну и чего ждёшь, ночь не будет длиться вечно? — подтолкнул он брата к откровенности и величественно опустившись в кресло рядом с диваном, настоятельно похлопал по жесткой коже, требуя чтобы мы сели.