Перепелка — птица полевая

— Вот что, сынок, — неожиданно сменил разговор Федор Иванович. — Не суй нос куда не следует. Продал — его дело. У нас одна забота: охранять лес, растить новые деревья.

— Понял тебя, отец, понял… Они воруют, а мы с тобой по липовой бумаге лес отпускаем.

— Ты что, с ума сошел, такое болтаешь? — не удержался старший Пичинкин. — Ты не воровал? Не воровал! Тогда не мы виноваты…

Ревизора они заметили лишь тогда, когда тот сел около них и спросил, скоро ли высыхнут лесные дороги.

Виктор улыбнулся, а Федор Иванович сказал:

— Считай, в середине лета.

— Ваш комбинат когда выполняет план по заготовкам? — вновь обратился гость. — Зимой?

— Иногда и летом, — буркнул под нос Федор Иванович. — В нашем деле, Николай, как бишь по отчеству?

— Митрофанович.

— И летом, Митрофаныч, в лесу не сидят. Понятно, летом готовить лес — одни мучения. Смотришь иногда, как во время валки ломаются молодые деревца — в пот бросает. Заготовители ведь план гонят, за это им деньги платят… За лес они не радеют.

— Выходит, большое дело делают, так?

— А ты как думаешь? Шифоньеры и все прочее из чего сделаны? Из дерева. Стол, за которым ешь-пишешь, сам разумеешь, не каменный. А ведь это дерево, может быть, свалено в нашем лесу.

— А-а, вон в чём дело! — засмеялся гость, — тогда вали сколько хочешь, лишь бы люди не видели. — Николай что-то хотел добавит еще, но Виктор ему подмигнул, и тот замолчал.

Федор Иванович потушил сигарету и отправился во двор освободить с цепи собаку. Когда шел, нехорошо подумал о Викторе: «Смотри-ка, и этот «перья» распускает. Расти, расти таких, потом в душу наплюют, все переиначат».

Собаки на месте не было.

«Наверное, жена выпустила, — подумал Федор Иванович. — Всегда вот так: выпустит под вечер, пес потом шляется по всему лесу. Бестолковый, какой из него сторож! Вот у Киргизова Тарзан — тот настоящий друг!»

Пичинкин зашел во двор, где стояла лошадь, и стал выбрасывать навоз в открытое окошко. Усталость почувствовал уже на крыльце, когда присел отдохнуть.

Во дворе начало холодать. Пошел мокрый снег.

— Вот тебе и весна! — вслух сказал Федор Иванович. — Будто капризная девка: сначала позвала сватов, потом нос воротит, — и сам не зная отчего, улыбнулся. Постоял немного, вновь ему не по себе стало: вспомнилась Лена, жена шурина Варакина. О том, что она ушиблась, передали вармазейские лесорубы.

«Завтра же навещу, — подумал Федор Иванович. — Матрену пока нечего тревожить».

* * *

Парни долго беседовали в передней, потом уснули. И жена уже храпела. Только ему, Федору Ивановичу, никак не спалось. Кружились и кружились в голове разные мысли. Вспоминал, как сегодня ходил на дальнюю делянку, где вармазейцы заготавливали жерди. Возвращаясь, заглянул на пчельник, к Филе Куторкину. Старику больше семидесяти, но еще крепкий. Почему бы не быть ему таким? Не отмахивает, как он, в день по двадцать километров. Лепит и лепит из глины свистки, и, как ребенок, сам играет на них. Ульи в омшанике, сам — в теплом сосновом доме. Вот где счастье — всю жизнь отдыхает. Старик живет с младшим сыном, председателем Вармазейского сельсовета. Как живет — сходит в неделю один раз помыться в баньке, наденет чистое белье — и вновь сюда, на пчельник. Старший сын — директор завода в Саранске. Виктор, сын Федора Ивановича, жил одну зиму у него, когда учился в техникуме, чуть ли не в зятья к нему попал. У него одна единственная дочь, Симой зовут. Правду сказать, Федор Иванович не был против — девушка красивая, здоровая, своими глазами видел, когда с женой навещали сына. Когда-никогда и Вите нужно жениться, скоро уже отметит тридцатник. Пора уже свое гнездо иметь.

Потом Пичинкин заходил в лесничество, откуда Сема, сын Киргизова, довез его на лошади. Смотрит, что с ног валится, пожалел. Хороший парень, работящий. Видать, в мать пошел, та целый двор скотины держит. Держать-то держит, да почему-то Сема со своей семьей ушел от родителей. Не поладили? Или у каждого в жизни свои заботы?

Федор Иванович задумался о нынешней весне. Она что-то ему непонятна. Сегодня, смотришь, текут ручьи, завтра снег валит. К повадкам весны Пичинкин привык, видит их еще в зародыше. Не зря жена уже зимой спрашивала, какие овощи посадить в этом году, когда сажать картошку. Понятно, что Федор Иванович не сразу высказался — он тоже не знахарь, не посмотришь почке на макушку. Иногда природа, как сегодня, такие «пляски» заводит, которые бывают лишь во время цветения черемухи.