Переписать мир

Если бы знал, какая она отзывчивая, никогда бы не применил гипноз…

Тьма, как же продержаться до ритуала?

* * *

Я совсем потерялась в ощущениях. Та скромная часть меня, к которой я привыкла, словно отступила в тень, а вот знающая своё дело, уверенная в себе девушка, вышла на сцену, задвинув меня подальше, чтобы не отсвечивала.

И это пугало, потому что мне даже начала нравится эта уверенность, какой я в жизни не могла похвастаться…

Дарртэн устроился на краю кровати, пока Терион спустил меня на пол, и я оказалась на коленях. Вампир поглаживал мою спину и ягодицы, слишком откровенно касаясь запретного колечка мышц, распаляя в крови пламя, которое уже невозможно было сдержать в себе.

— Не бойся, драгоценная, — сказал огненный, проводя пальцами по губам, и я тонула в его горящем взгляде. — В этот раз мы будем осторожны.

Помедлив, я снова вернулась к прерванному занятию, пытаясь просто не думать о своих действиях. Ханжой я никогда не была и в обморок от мыслей о мужском члене не падала, но всё же, столкнувшись с этим в реальности, была несколько шокирована.

Но то я, а вот моя смелая часть была готова ко всему.

Она ласково, но в то же время настойчиво обхватила ртом бархатную головку, втягивая её то сильнее, то нежнее. Выпустила с чмокающим звуком, отдавшимся в пульсирующем лоне обжигающей волной, а Дарртэн издал гортанный рык, подаваясь вперёд.

Вот только нам нравилось его дразнить.

Я медленно облизала губы, не переставая смотреть в глаза мужчине, и он готов был взорваться от возбуждения, однако почему-то продолжал оставаться терпеливым.

— Я тебе даже завидую, — сказал ему вампир, наградив меня звонким шлепком, чтобы не заигрывалась. — Но у меня тут тоже виды, что надо.

И пальцы, до этого скользящие внутрь, вдруг исчезли, а им на смену пришло нечто, гораздо крупнее, пугая этим новым вторжением.

— Тебе понравится, мышка, — успокоил Терион, опустив свои пальцы прямо на клитор. — Только расслабься и продолжай мучать Дарртэна — у него давно не было радости в жизни.

Я сделала, что он сказал, чувствуя, как он проталкивается всё дальше, а сама вернулась к прежнему занятию. Попыталась сосредоточится, втягивая мужскую плоть, становящуюся всё больше на ощупь, и в этот момент вампир сделал ещё одно движение, оказавшись во мне почти полностью.

— Ты что творишь? — попробовал возразить Дарртэн, но вампир отмахнулся.

— Это не считается за близость, — отмахнулся он, и если бы я была в себе, наверняка поспорила бы, вот только вменяемой меня назвать было сложно. — Не отвлекайся.

Ощущения были очень необычными. Не самое приятное чувство постепенно стало сменятся чем-то невероятным, а когда Терион начал двигаться, одновременно касаясь раскрытых сейчас лепестков плоти, стало по-настоящему невыносимо.

Сладко, горячо, нестерпимо приятно, но я всё ещё пыталась забрать контроль, отчаянно сопротивляясь, не желая самой себе признаваться, как мне это понравилось. И тогда меня окончательно оттеснили в сторону.

Тело полностью перестало слушаться. Разум заволокло пеленой, и я вновь будто со стороны следила, как стала игривой, но послушной кошкой. Как подмахивала бёдрами, пока вампир таранил меня всё быстрее, как с готовностью принимала в себя Дарртэна с его несдержанностью, и как его вкус взорвался на языке, пока я сама срывалась в пропасть.

Возможно, не будь этого «раздвоения», я бы просто сошла с ума?

Но именно эта отстранённость позволила мне продержаться и не умереть от угрызений совести, а вот утром… Утром пришло осознание, и оно не принесло мне ничего, кроме ужаса и самую малость стыда за то, что натворила.

Огненный лежал рядом, перебирая мои волосы, как драгоценный шёлк, и задумчиво рассматривал моё лицо, словно пытался постичь мои тайны. Когда я встретилась с его глазами, только чудом не испугалась — просто сил не было.

— Драгоценная, объясни-ка мне кое-что, — протянул он, и я напряглась.

Ясно, сейчас начнёт допрос, откуда у меня все эти умения. И что ответить, если я сама не в курсе? Разумеется, я смотрела достаточно фильмов для взрослых, чтобы хоть что-то воспроизвести, но такое… Ладно, будем импровизировать.

— Что именно? — уточнила осторожно.

— Почему мои слуги благодарят меня за подарки, которые я им не дарил?

Фух, кажется, пронесло. Значит, выброшенные камушки нашли и растащили? Молодцы какие.

— Это был мой им подарок, — сочинила на ходу. — Они явно тут трудятся не покладая рук, а целый день находиться на такой жаре — не самая благодарная работа.

— Считаешь, я недостаточно щедр к ним?

— Я всё равно не люблю драгоценности, — и это была чистая правда.

Конечно, они бы мне наверняка пригодились, когда я сбегу, но не факт, что получится их сбыть. В конце концов, у Мрака должен быть какой-то надёжный план и без моей помощи, верно? Иначе он не стал бы мне ничего говорить.

— И почему же ты ничего не сказала? — его пальцы оказывали какое-то медитативное, успокаивающее действие, но вопрос заставил разозлиться.