Переписать сценарий II

Настоящие джентльмены всегда верны себе и, в какой бы стране не появлялись, тащили всё, что не прикручено. Ещё задолго до погромов якобы с целью защиты британских инвестиций в Вазиристане, а на самом деле – в качестве передового отряда вторжения, был сформирован экспедиционный корпус под командованием майора Лионеля Денстервиля, который получил название Денстерфорс («Силы Денстервиля») в честь своего командира. В состав «Денстерфорс» вошли специально отобранные и проверенные в боях солдаты и офицеры, в основном из британских доминионов Австралии, Канады, Новой Зеландии, Южной Африки, а также индийских владений.

Летом 1904 условный сигнал от людей Ротшильда, Денстервиль начал переброску своего отряда в Баку из Энзели. Для Лондона такое развитие событий было беспроигрышное. Выгорит дело – удастся оттяпать Каспийские нефтепромыслы у России. Не выгорит – можно всё объявить частной инициативой сумасшедшего майора.

Баку в из-за очередной забастовки оставался без телеграфной и телефонной связи, что облегчало джентльменам задачу тихой и незаметной смены власти с неправильной российской на правильную британскую. Всё шло строго по плану барона Ротшильда и правительства Британской империи. Однако со стороны Кисловодска и Гудермеса уже приближались, пыхтя всеми своими паровыми силами, бронепоезды “братьев Пожарских”. а в пригородах города появились первые дозоры Кавказской гренадёрской дивизии. В игру опять вступал неучтённый фактор…

* * *

– Сергей Васильевич! Вы ли это? – старший “брат Пожарский”, великий князь Николай Михайлович мял и тискал смущенного сыщика, который был приодет и выглядел, как служащий железной дороги.

– Полно-те, Николай Михайлович, дайте вздохнуть, задавите! – колотил по плечу князя Зубатов, польщённый, тем не менее, вниманием к своей персоне. – как вовремя вы приехали! Ещё два дня – и город оказался бы под контролем британцев. Пока они захватили порт и накапливаются на Петровской и Таможенной пристани, но уже реквизировали обе канонерки Каспийской флотилии, пароходство “Кавказ и Меркурий”, доки, оккупировали Баилово…

– Ну с англичанами нам не впервой, – вставил свои пять копеек “младший Пожарский” великий князь Александр Михайлович, – а что там наши главные клиенты – революционисты-террористы?

– Всё есть, всё записано, – засуетился Зубатов, – явки, фотопортреты, а вот, – в этом месте сыщик довольно улыбнулся, – записи их переговоров на явочных квартирах! Прелюбопытнейшие вещи разбалтывают, оставаясь наедине, борцы за счастье трудового народа!

– Господи! А это как? Внедрили к ним своего агента?

– Ну что вы, зачем же? Достаточно было подарить цветы очаровательной хозяйке а потом – не проворонить, когда она выбросит букет, чтобы снять с него “жучок”…

– Ох и ловок же, Вы, Ваше Хитрейшество, – от души рассмеялся Николай Михайлович, а это что за пакет?

– А это, – вздохнул Зубатов, – самое тяжёлое. Здесь фотоотчёт о деятельности раскрепощённого революцией пролетариата в момент националистического экстаза…

Объектив фотографа бесстрастно зафиксировал традиционные зверства националистов, однако изображение зарубленных, задушенных, сожженных и растрелянных мирных людей было настолько тяжелым, что казалось, в помещении ощутимо запахло серой…

– Однако… – протянул младший Романов, изучив содержимое пакета, – … И эти люди называют Россию “тюрьмой народов”…

– Да, Александр Михайлович, так и говорят, – кивнул Зубатов, – да только скромно умалчивают, кого обычно держат в тюрьме и что происходит, когда сидельцы вырываются на свободу.

– Всё! – грохнул по столу старший Романов, – начинаем немедленно!

– Спокойно, ваше высокопревосходительство, – остудил генерала Зубатов, – первым начнёт ваш родственник, мы начинаем по его сигналу…

Необходимое отступление:

– Какую бы партию не создавали в России, как бы её не называли, какие бы цели она не провозглашала, на кого бы не опиралась, эта партия рано или поздно делится на западопоклонников и западоненавистников. Не обошла чаша сия и товарищей революционеров, основная часть которых за свободу и счастье трудового народа России боролась во Франции, Швейцарии, Британии и других странах проклятого капитала…

Первым западником среди большевиков был сам вождь мирового пролетариата – Ленин, который вполне официально – уже после Октябрьской революции, уверенно отрицал в социализме хоть что-то русское:

“Социализм – это прусский порядок железных дорог плюс американская техника и организация трестов плюс американское народное образование” (Ленин В. И. План статьи «Очередные задачи Советской власти» март-апрель 1918.)

Что касается исконно-посконно отечественного, то Ильич насчет него также выражался чётко и недвусмысленно, например в письме Белу Куну (написанному, кстати на немецком) 27 октября 1921 г.: Я должен решительно протестовать против того, чтобы цивилизованные западно-европейцы подражали методам полуварваров русских…